Земля обетованная. (Сборник)

- Одной медали... - очень тихо повторил Руфус.

- Жизненные процессы тела, - монотонно продолжал Морган, - похожи на реку, текущую очень быстро у источника. Но постепенно она замедляется. С возрастом течение становится все медленнее. Впрочем, есть еще одна река, осознание времени, и этот поток, наоборот, ускоряется. В молодости он такой медленный, что вы даже не подозреваете о том, что он движется. В старости это Ниагара. И этот поток, Руфус, вернет вас обратно. Он шумит рядом с вами, глубокий и быстрый. Вам нужно осознать его существование, Руфус. Как только вы сделаете это, уже ничто вас не остановит. Вы должны понять, как ощущать время.

Голос все гудел и гудел...

Пятнадцать минут спустя, уже находясь на первом этаже, Морган поставил фотографию шестидесятилетнего Руфуса на каминную полку и одарил ее хмурым взглядом.

- Ладно, - сказал он. - Рассказывай.

Билл занервничал.

- А что тут говорить? Никто до нас этим не занимался. Отец изменяется, Пит... он изменяется в неожиданную сторону. Это беспокоит меня. Жаль, что нам пришлось использовать его в качестве морской свинки.

- Выбора не было, ты же знаешь. Если бы мы потратили еще лет десять на проверки и эксперименты...

- Знаю. Когда мы начали, ему оставалось месяцев шесть. Он знал, что это рискованно. Но все равно согласился. Я все это знаю. Но хотелось бы...

- А теперь подумай хорошенько, Билл. Как, черт возьми, мы могли экспериментировать на ком-то, кроме человека с высоким интеллектом? Ты же знаешь, что я пытался работать с шимпанзе. Но сначала нам пришлось бы превратить их в людей. В конце концов, последние анализы показывают, что именно разум позволяет повернуть ход времени вспять. Нам повезло, что твой отец начал увядать только физически. - Морган замолчал и посмотрел на фотографию. - Что касается этого...

Билл смущенно развел руками.

- Я учел все возможные варианты ошибок... кроме этой. - Он сухо рассмеялся. - Это безумие. Ничего не получится.

- То, чем мы занимаемся, сведет с ума любого. Я все еще не верю, что у нас что-то получается. Если Руфусу, действительно, снова шестьдесят, значит, может произойти все, что угодно. Я не удивлюсь, если завтра солнце встанет на западе. - Морган выудил из кармана сигарету. - Ну, ладно, - пытаясь найти спички, сказал он, - поскольку нельзя сказать, что он выглядит, как десять лет назад. А ведет он себя так же, как и в шестьдесят?

- Не знаю, - пожал плечами Билл. - Я не делал записи в то время. Откуда мне было знать, что это окажется важным? - Он помолчал. - Нет, думаю, он ведет себя по-другому.

- В чем именно? - прищурился Морган, глядя на Билла сквозь дым.

- Да так, мелочи. Взгляд его глаз, когда он проснулся сегодня. Ты заметил? Какая-то сардоническая ясность. Он стал все воспринимать менее серьезно. Он... просто больше не похож на себя. Этот суровый вид... раньше подходил ему. Сейчас, когда он внезапно просыпается и смотрит на тебя, он... ну, смотрит словно через маску. И эта маска меняется... понемногу. Я знаю, что меняется. Фотография доказывает это. Но его разум меняется гораздо быстрее.

Морган, не торопясь, выпустил длинную, извилистую струйку дыма.

- Я бы не стал так волноваться, - успокаивающе сказал он. - Он никогда не будет тем, кем был десять лет назад, ты же знаешь. Мы не стираем его память. Может быть, за десять лет он размягчился больше, чем ты думаешь. В сорок или тридцать, он все еще будет оставаться тем, кто прожил семьдесят с гаком лет. Это не будет тот же разум или тот же человек, что жил в восьмидесятые. Ты просто переволновался, мой мальчик.

- Нет. Его лицо изменилось! Наклон лба стал другим! Нос начал изгибаться. А скулы стали выше, чем когда-либо прежде. Я не выдумываю это, не так ли?

Морган лениво выпустил кольцо дыма.

- Не перевозбуждайся. Мы еще раз проверим препараты, которые ему даем. Может быть, доза какого-нибудь слишком велика. Как ты знаешь, это может влиять на костную структуру. Во всяком случае, вреда от этого нет. Его физическое состояние хорошее и становится все лучше. Его разум ясный. Меня больше тревожишь ты, чем он, Билл.

- Я?

- Да. То, что ты сказал, прежде чем мы поднялись наверх. Что-то о Фаусте. Помнишь? Что ты хотел этим сказать?

- Я уже не помню, - с виноватым видом сказал Билл.

- Ты говорил о моральной стороне дела. Казалось, ты считаешь, что, если бы наши помыслы не были чисты, нас могло ждать наказание свыше. Теперь вспомнил?