Земля обетованная. (Сборник)

- Знаешь, не стоит насмехаться над традициями только потому, что считаешь себя умнее предков. - Тон Билла был оборонительным, хотя слова - нет. - Ты был одним из тех, кто убедил меня, будто старики знают больше, чем кажется. Помнишь, как алхимики шифровали свои формулы так, что они походили на заклинания? «Кровь дракона», например, обычно означала серу. Если перевести их, то появлялся вполне ясный смысл. И Фонтан Молодости был связан с водой не просто так. Это очень символично. Жизнь зародилась в воде... - Билл замялся. - Ну, моральная сторона может иметь такую же твердую основу. Еще я сказал, что, чтобы чего-то добиться, нужно потратить энергию. Мефистофель ничего не сделал, потому что демон с рождения обладает силой. Фаусту пришлось потратить энергию. Если расшифровать этот код - потратить свою душу. Если перевести всю формулу, тут же появится смысл.

Тяжелые брови Моргана насупились.

- Значит, ты думаешь, что кому-то придется заплатить. Кому и чем?

- Откуда мне знать? В конце книги нет справочника, где объясняется, что Марло имел в виду, когда написал слово «душа»[3]. Я могу лишь сказать, что, в общем-то, мы занимаемся тем же, чем и Фауст. И ему пришлось заплатить, но каким образом, - деньгами или как-то еще, - мы уже никогда не узнаем. Или... - Билл поднял глаза, в которых был испуг, - .. .все-таки узнаем?

Морган оскалился и буркнул что-то грубое.

- Ладно, ладно. Но, так или иначе, мы делаем то, чем до нас никто не занимался, хотя... - Билл замолк. - Подожди-ка. Может быть, такое уже было. Или это просто совпадение?

Морган смотрел, как Билл шепчет не совсем понятные фразы.

- Ты спятил? - через секунду спросил он.

- Там глубоко отец лежит, - продекламировал вдруг Билл. - Как насчет этого?

Кости стали, как кораллы,

Жемчуг вместо глаз блестит,

Но ничего не пропало.

По-морски лишь изменилось.

В чудо-клады превратилось.

(У. Шекспир «Песнь Ариэля», пер. Кузьмин М.А.)

- Забудь об этом и продолжай, - фыркнул Морган. - Что насчет прецедента?

- Ну, скажем, один раз таким уже занимались. Вот и все. И нам не помешает, если мы воспользуемся тем, что узнали наши предшественники. Многого мы не найдем. В легендах все зашифровано. Но мы точно знаем, что кем бы на самом деле ни были Фауст и Мефистофель, и как они добились того, чего и мы, у них возникли проблемы. Казалось, что, до определенного момента, эксперимент протекал успешно, но затем все пошло прахом. В легендах говорится, что Фауст потерял душу. Что это значит, по правде, я не знаю. Но, думаю, наши опыты уже показывают первые признаки того, что мы теряем контроль, и могу предположить, что однажды мы узнаем, что скрыто в шифре. Но я не хочу ради этого пожертвовать отцом.

- Мне очень жаль. - Морган вытащил изо рта недокуренную сигарету. - Есть ли смысл говорить, что у тебя просто разыгралось воображение? Или ты уже приравнял меня к Мефистофелю?

- Сомневаюсь, что тебе нужна его душа, - улыбнулся Билл. - Но, знаешь, пару веков назад у тебя бы возникли проблемы. В гипнозе есть нечто... магическое. Особенно, в том, которому ты подвергаешь Руфуса. - Внезапно он посерьезнел. - Тебе приходится уводить его разум... очень далеко. Но что он там находит? Как выглядит время? Каково это - стоять лицом к лицу со временем?

- Ой, кончай, Билл. Лучше переживай за свой разум, С Руфусом все в порядке.

- Точно, Мефисто? Уверен? Ты знаешь, куда уходит его разум, когда ты вводишь отца в гипноз?

- Откуда мне знать? Никто не знает. Сомневаюсь, что Руфусу самому это известно, даже когда он спит. Но это работает. Только это имеет значение. Время нельзя ощутить, если только мы не вообразим его.

- Знаю. Его не существует. Но Руфус видел его. Руфусу отлично известно, что это такое. Руфусу... и Фаусту.

Билл посмотрел на фотографию, стоящую на каминной полке.

Весна в этом году пришла рано. Дожди смыли остатки снега, и длинная извилистая улица за окнами дома Уэстерфилдов уже начала скрываться в распускающей листве. Привычным образом зима уступала дорогу весне, но в первый раз в современной истории человека за зимой жизни следовала невероятная осень.

Билл больше не думал о человеке в спальне, как о своем отце. Он стал Руфусом Уэстерфилдом, приятным на вид незнакомцем, хотя память поспевала за обратным движением времени, и в разговоре он казался совершенно обычным. Руфус был здоровым, энергичным и красивым незнакомцем. Плоть вернула себе молодость, чтобы заполнить подтянутое тело, которое помнил Билл. Ему не казалось, что отец в молодости был таким физически крепким, но, разумеется, стоит учесть, что медицина сильно продвинулась за это время. И, как напомнил Морган, суть была не в том, чтобы воссоздать молодого Руфуса, а в том, чтобы просто вернуть его утраченные силы.

Изменения лица удивляли больше всего. Тело человека может измениться и по нормальным причинам, но вот лицо, форма лба, носа и подбородка всегда одинаковы. Но в случае Руфуса выходило иначе.