Земля после нас: Что расскажут камни о наследии человека?

Во-первых, теперь нас попросту очень много. Взрывной рост и географическое распространение человеческой популяции — беспрецедентное биологическое явление. Возраст вида Homo sapiens — около 160 тысяч лет. Большую часть этого времени его ареал обитания был ограничен Африкой, а численность, вероятно, равнялась нескольким миллионам. Около 80 тысяч лет назад современные люди заселили Азию и Европу, 40 тысяч лет назад достигли Австралии, а около 12 тысяч лет назад, когда отступили ледяные щиты последнего оледенения, — Америки. К эпохе Древнего Рима на планете, возможно, насчитывалось около 200 миллионов человек. За миллиард человечество перевалило около 200 лет назад, за два миллиарда — примерно к 1930 году, за три — к 1961-му. Сейчас нас около 6,5 миллиардов. К концу столетия численность людей может снова удвоиться, хотя большинство прогнозов добавляют еще около трех миллиардов.

Рост населения ведет к плачевным социальным последствиям: голоду, войне, резкому ухудшению состояния окружающей среды и, в перспективе, к массовому вымиранию, которое вполне может затронуть и нас самих. Однако это хорошая новость для потенциальной фоссилизации вида. Точно так же, как вступление в лотерейный синдикат или покупка большого количества билетов увеличивают шансы на выигрыш, рост нашей численности увеличивает шансы на сохранение наших останков.

С другой стороны, люди — это животные, обитающие на суше, на большей части которой действуют процессы денудации, а не на морском дне, где в основном происходит аккумуляция отложений. Но мы как биологический вид постарались компенсировать это как можно более широким ареалом распространения. Некоторые из нас выбрали регионы, более подходящие для окаменения. В состязании горного козла и бегемота последний победит просто потому, что горный козел живет в зоне активной эрозии, а бегемот — в зоне постоянного осадконакопления. Человеческий вид с экологической точки зрения включает в себя как горных козлов, так и бегемотов, что является выдающимся прорывом в смысле приспособляемости. Поэтому, чтобы выиграть в этой лотерее, не вступайте в швейцарский или непальский синдикат фоссилизации; лучше отдайте предпочтение голландскому или кот-д’ивуарскому.

Если мы изучим археологические данные за последние несколько тысяч лет, у нас вполне может сложиться впечатление, что люди весьма неплохо сохраняются. Существуют места, изобилующие скелетами. Например, поля сражений XX века и средневековые чумные кладбища; древнеримские катакомбы и курганы, которыми усеяны ландшафты Европы и Северной Америки.

Наряду с увеличением численности человечества существует культурная практика, которая может показаться инопланетному исследователю немного, что ли, странноватой, но, вероятно, поспособствует нашему длительному сохранению: погребение мертвецов. За счет быстрого захоронения сохранность значительно улучшается. Помещение покойника в деревянный ящик и опускание его на двухметровую глубину в почву защищает тело от падальщиков и непогоды; подобные блага (если так можно выразиться) недоступны среднестатистической антилопе гну. Впрочем, культурные нормы весьма многообразны. Древнеегипетская практика мумификации (по крайней мере, представителей высшего класса этого общества) неплохой метод краткосрочного сохранения тела; в среднесрочной перспективе мумии зачастую становились жертвами бесчисленных расхитителей гробниц, ну а в долгосрочной перспективе данная мера практически бесполезна. Индийские зороастрийцы, чьи тела после смерти традиционно оставляли на дахмах, или «башнях молчания», на растерзание стервятникам, также меняли тафономический расклад. Однако в последние годы в Азии произошло резкое сокращение популяции стервятников, обусловленное широким использованием диклофенака, токсичного препарата для крупного рогатого скота (ныне, с большим опозданием для стервятников, запрещенного), что во многом препятствует этой быстрой и экологически безвредной культурной практике. Тем не менее в целом широко распространенное захоронение тел не может не увеличивать шансы человека на окаменение.

Между людьми и городским слоем не будет прямой связи. Тафономия людей в данном случае окажется весьма своеобразной и совершенно не похожей, скажем, на пещеры ледникового периода, последовательно служившие убежищем и могилой многим поколениям медведей и волков. В современных городах, по крайней мере тех, которые так или иначе используются в качестве мест обитания человека, мало человеческих останков, ну разве что жертвы убийц, закопанные в полночь в саду; для будущего палеонтолога это было бы исключительной находкой. Действительно, если город будет погребен в состоянии функционирующего биоценоза и люди будут покидать его организованно, по мере повышения уровня моря, то в тех жилых помещениях, которые окаменеют, человеческих скелетов не останется и они будут напоминать не что иное, как огромный геологический корабль-призрак «Мария Целеста»[24].