Земля после нас: Что расскажут камни о наследии человека?

И все-таки базовая блочная планировка городской структуры рано или поздно будет выявлена, после чего появится возможность определять размеры помещений и зданий (по крайней мере, их контуры в плане). Для чего использовались эти замкнутые блочные помещения? Очевидно, для деятельности, связанной с жизнью, учитывая, что где-нибудь в другом месте в какой-то момент раскопок, вероятно, будут обнаружены организованные скопления тел, имеющие отношение к смерти, то есть кладбища. Понимание того, что блоки — своего рода сложно устроенные укрытия, контролируемая и поддающаяся контролю жилая среда — должно возникнуть при сравнении с другими наземными животными (которые обитают в пещерах или строят гнезда и норы) или, скорее, по аналогии с животными, которые совместно возводят очень сложные постройки, например термитами и общественными осами. Широкое географическое распространение людей также будет согласовываться с тем, что они изыскивали способы существования при температуре и влажности, выходивших за естественные пределы их переносимости.

Будет естественно на первых порах принять в качестве допущения, что на одного человека приходился один блок, и это допущение может помочь уточнить оценки численности человеческих популяций. На чуть более простом уровне именно так современные палеонтологи склонны интерпретировать ископаемые граптолиты, условно помещая по одному зооиду в каждую отдельную трубочку, входящую в состав колонии. Разумеется, на самом деле это не обязательно было так. Возможно, в каждой трубочке обитало несколько зооидов, или на разных стадиях роста колонии трубочки занимало разное их количество, или каждый зооид мог свободно перемещаться между трубочками; а может, у разных видов граптолитов было по-разному. Тем не менее, согласно общепринятой практике, в отсутствие иных доказательств сначала делают самые простые выводы (бритва Оккама вполне может иметь аналог в обществах, весьма отличающихся от нашего). В случае с сохранившимися человеческими колониями дальнейшее изучение покажет, что блоки (помещения), как и конструкции из них (здания) могли быть самых разных размеров. Поэтому понадобится некоторое переосмысление любой первоначальной интерпретации, которая свяжет людей с построенными ими блоками. Один шаг вперед, два шага назад.

Однако давайте пока задержимся на главном. Гигантские, сложные городские сооружения, обитают ли в них термиты или люди, должны быть спроектированы таким образом, чтобы обеспечить поступление пищи и энергии и выведение отходов. Во время раскопок станет ясно, что невозможно было производить все питательные вещества, необходимые для поддержания такой концентрации городских жителей, прямо в городе, даже если бы все свободное пространство за пределами конструкций из блоков было отведено под некую форму производства еды. Скорее, пища поступала из окружавших города измененных ландшафтов. Вывод о том, что люди каким-то образом отбирали, модифицировали и способствовали росту растительного материала, необходимого им для питания, тоже окажется если не неизбежным, то, по крайней мере, согласующимся с подобной интепретацией.

Найдутся ли какие-то непосредственные следы этого предполагаемого продовольственного снабжения, помимо вездесущей пыльцы? Продукты питания изначально вещь скоропортящаяся, и может показаться, что эти доказательства навряд ли удастся переправить контрабандой в будущее. Однако макроостатки растений вовсе не редкость в палеонтологической летописи — вспомните хотя бы листья папоротника, сохранившиеся в каменноугольных пластах. Стебли и колосья пшеницы, ячменя, проса, початки кукурузы и других продовольственных культур, которые почти наверняка будут смыты в неглубокие водоемы, озера и эстуарии, соседствующие с сельскохозяйственными угодьями, не менее способны к захоронению, чем немодифицированные растения. Будут ли в них опознаны культурные растения? Может потребоваться грамотное систематизирование ископаемых растений, хотя окаменелости обширных территорий будут демонстрировать малое разнообразие, отражая монокультурность современного сельского хозяйства, и разниться по облику со своими дикорастущими сородичами. Культурная пшеница, например, отличается от своего ближневосточного предка, однозернянки, более крупным зерном, которое лучше держится в колосе (благодаря чему удобнее собирать урожай). На основе случайных находок эти растения будет трудно распознать как зерновые культуры, выращиваемые человеком, но, с другой стороны, наши исследователи могут целенаправленно искать подобные доказательства в событийном слое человечества, а это уже совсем другое дело.