Земля теней

– Интересно, зачем он хочет меня видеть?! – пробормотала удивленная Джоанна, попросила посыльного подождать ответа и пошла посоветоваться с миссис Бёрд.

– Вам лучше поехать, моя дорогая! – воскликнула портниха. – Мне всегда казалось, что в этом мистер Левинджере есть какая-то загадка – вдруг он хочет в чем-то признаться? Если вы возьмете кэб, то успеете на двенадцатичасовой поезд на Ливерпуль-стрит.

Джоанна кивнула, быстро написала одно лишь слово – «Еду» – и отдала записку мальчику-посыльному, а затем побежала наверх собирать вещи. Через десять минут у двери уже стоял кэб, и Джоанна была готова ехать – однако прежде она попрощалась с Салли и Джимом, весьма обеспокоенными столь поспешным отъездом, а затем и с миссис Бёрд, которая последовала за ней в коридор, снова и снова целуя девушку.

– Знаете ли вы, моя дорогая! – всхлипывала она, цепляясь за Джоанну. – Я чувствую… чувствую, что вы уезжаете навсегда, и я больше никогда вас не увижу!

– Ерунда, миссис Бёрд, дорогая! – странный спазм перехватил Джоанне горло. – Я вернусь через день или два, если все будет хорошо.

– Да-да, если все будет хорошо… мы все будем на это надеяться. До свидания, Джоанна, и благослови вас Бог на всех ваших путях. Благослови вас Бог – и ныне, и присно, и во веки веков!

Кэб тронулся – и Джоанна вдруг подумала, что лучше ей и в самом деле не возвращаться сюда. Она ведь обещала своему мужу приехать через несколько дней – так почему не сделать этого сразу, избежав тем самым болезненного и долгого прощания с Бёрдами, ее настоящими и единственными друзьями?

В половине пятого того же дня поезд остановился на станции в Брэдмуте – здесь Джоанна должна была пересесть на местную линию, тянувшуюся на 15–20 миль вдоль побережья. Монкс Вейл – Долина Монаха – была второй по счету остановкой на этом маршруте.

До отправления второго поезда оставалось еще минут десять, и Джоанна воспользовалась этой передышкой, прогуливаясь по платформе и разглядывая такой знакомый пейзаж: церковный шпиль, крыши домов в рыбацкой деревеньке, лодки, вытащенные на берег, море, зеленеющие вдали поля… Все здесь казалось неизменным – она одна изменилась и чувствовала себя так, словно над ее головой пронеслись столетия с того раннего утра, когда она уезжала отсюда в Лондон…

– Привет, Джоанна Рок! – раздался откуда-то сбоку знакомый голос. – Вот свезло мне – я и провожал вас, и встречаю! Но за этого мужика вы вышли зря, точно вам говорю! Я ж сказал вам тогда – подождите меня! Вот он я теперь каков – и дело у меня свое имеется, четыре осла под седлами и козлиная упряжка для перевозок. Дела идут отлично, просто шикарно! Спорим – я помру богачом?

Джоанна обернулась и увидела юношу с нахальными голубыми глазами и огненно-рыжими волосами, торчавшими во все стороны. Это был Вилли Худ, сильно вытянувшийся за год, но в целом почти не изменившийся.

– О, Вилли, это ты! – воскликнула она, с радостью протягивая пареньку руку. – Как поживаешь? И откуда ты знаешь, что я вышла замуж?

– Откуда знаю? Как вы думаете, Джоанна Рок, если бы вы прислали глашатая, который бы бегал по всему Брэдмуту, звонил в колокольчик и на всех углах орал о вашем замужестве – мы бы узнали о нем? Ну так Сэмюэл Рок примерно так себя и вел, ага. Шлялся по Брэдмуту и рассказывал направо и налево – «моя жена Джоанна Хейст то, моя жена Джоанна Хейст сё…». И про то, что вы где-то за границей поправляете здоровье, тоже трепался – правда, мне это показалось довольно странным… кое-что я ведь знал про вас, да! Не могу сказать, что вы так уж это самое здоровье поправили – по правде говоря, похожи вы на привидение, ну, или на призрак той, которой вы были раньше. Вот что, Джоанна Рок: ради нашей старой дружбы вы будете задарма ездить на самом лучшем моем ослике каждое утро – если Сэмми ревновать не станет, ага! Уж это вернет цвет вашим щечкам.

– Как поживают мои дядя и тетя? – поспешно переменила тему Джоанна.

– Хм… как поживают… А вы обещаете не переживать, ежели я скажу? Ладно-ладно… миссис Джи поживает отлично и на всем готовеньком уже третий месяц – в Ипсвичской тюрьме. Фараоны дали ей срок за нападение… как его… а, вот – «с целью нанесения тяжких телесных повреждений лицу…». Я запомнил, потому что ходил на суд. Тяжкие повреждения она нанесла лицу вашего дядюшки, мистера Джи – проще говоря, врезала ему скалкой со всей силы! Ох, и страсть была – его ро… лицо напоминало раздавленную тыкву, а глаз и вовсе не было видно. Так ему досталось, бедолаге, что над ним сжалились даже тюремщики – нянчились с ним, как с дитем, и теперь он задарма живет при околотке. Я его недавно видал – он меня просил как-нибудь переправить ему бутылочку джина. Чуть не разрыдался, когда я сказал, что не буду этого делать, пока в кармане у меня не окажутся денежки за выпивку, включая мои комиссионные!

Поток информации, бивший из Вилли фонтаном, прервал станционный смотритель, сказавший Джоанне, что ей пора занять свое место, если она не хочет опоздать на поезд.

– Эгегей, миссис Рок! – завопил Вилли ей вслед. – До скорой встречи! Помните – мой ослик всегда готов!