Земные ступени

Отхлынул день, и тщетно взор

Глядит ему вослед,—

Разорван праздничный убор

И шумных пиршеств нет,—

На всякий вздох в безмолвии

Безмолвие — ответ...

ЛУННАЯ СОНАТА

Ночные дали в лунном свете.

Гудур — как мрамор при луне...

Гудур в неволе лунной сети...

Гудур с луной наедине...

Гудур в часы неволи бледной,

Вникая в ночь, не зная сна,

В томленьи грезы заповедной

Блуждает в тереме одна...

Гудур в саду из бледных, нежных,

Из лунных лилий... и средь них

Пред нею, в ризах белоснежных,

Ее тоскующий жених...

Она склонилась, и любовно

Луна улыбкой их зажгла,

Немой и бледной, и бескровной,

Как скорбный снег его чела...

И вздох венчает их истому,

И он, склоняя бледный лик,

К ней, как к причастию святому,

Устами скорбными приник...

ТРЕЩИНА

Есть трещина в стене тюрьмы моей...

В нее я вижу даль родных полей

    И синеву родных небес,

    Родной ручей, мой шумный лес...

    В нем, в свете утренних часов,

    Так много птичьих голосов.

    Избушка ветхая за ним,

    Где я был близок, был любим...

    Но узник там давно забыт...

    Туда другому вход открыт,

    И дева юная все ждет,

    Когда-то новый друг придет...

Есть трещина в стене тюрьмы моей...

В нее, в тиши, как отзвук прежних дней,

Плывет ко мне немых видений рой —

Скорей, мой страж, ее закрой!

ВЕЧЕР

I

Подходит сумрак, в мире все сливая,

Великое и малое, в одно...

И лишь тебе, моя душа живая,

С безмерным миром слиться не дано...

Единая в проклятии дробленья,

Ты в полдень — тень, а в полночь — как звезда,

И вся в огне отдельного томленья

Не ведаешь покоя никогда...

Нам божий мир — как чуждая обитель,

Угрюмый храм из древних мшистых плит,

Где человек, как некий праздный зритель,

На ток вещей тоскующе глядит...

II

Вечернее зарево меркнет, скудеет,

Ложится туман на поля...

И бедное сердце дрожит, холодеет,

И глухо безмолвна земля...

Ни вздоха о счастье, ни плача о хлебе,

Ни шелеста в темном кусте...

Лишь светлые звезды в синеющем небе

Мерцают, дрожат в высоте...

Меж сердцем усталым и миром безмерным

Распалось дневное звено...

Лишь в памяти, светом случайным, неверным,

С минувшим оно сплетено...

Что было, что будет — все та же дорога,

И пепел и пыль впереди —

Молитва о жизни, алкание Бога

И сумрачный холод в груди...

Вдоль серой дороги, на темных откосах,

Все глухо почило, молчит...

О камень дорожный один лишь мой посох

В безмолвии мира стучит...

НА ПОРОГЕ НОЧИ

В вечерней мгле теряется земля...

В тиши небес раскрылось мировое,

Где блещет ярче пламя бытия,

Где весь простор — как празднество живое!

Восходят в высь, в великий храм ночной,

Недвижных туч жемчужные ступени,

И тяжко нам, на паперти земной,

Сносить тоску изведанных мгновений...

Со всех сторон ночная даль горит,

Колебля тьму пред взором ненасытным...

Весь божий мир таинственно раскрыт,

Как бездна искр, над сердцем беззащитным...

Живой узор из трепетных огней

Сплетает ночь на ризе златотканной,

И страшно сердцу малости своей,

И горек сон и плен земли туманной!

Для нас земля — последняя ступень...

В ночных морях она встает утесом,

Где человек, как трепетная тень,

Поник, один, с молитвенным вопросом...

НА БЕРЕГУ

Как привольно, протяжно и влажно

Одинокие волны поют...

Как таинственно, плавно и важно,

Чуть белея, их гребни встают...

Божий шум так ласкающе ровен,

Божья ласка так свято нежна!

Этот трепет и чист и бескровен,

Эта вещая ночь так нужна!

Только звездная полночь и дышит,

Только смертная грудь и живет,

Только вечная бездна колышет

Колыбель несмолкающих вод!

И безбольно, с отрадною грустью,

Трепетанием звезд осиян,

Как река, что отхлынула к устью,

Я вливаюсь в святой океан...

НОЧНЫЕ КРЫЛЬЯ

Бьет полночь... Лишь ветер угрюмый

Бушует в просторе морском...

О, древние, вещие думы,

Ваш гневный призыв мне знаком!

Как отзвуки жизни незримой,

Далекой, вселенски иной,

Вы скорбно проноситесь мимо

Забывчивой доли земной...

И зовом живым зачарован,

Я долго тоскую во мгле,

Но сердцем я горько прикован

Великою цепью к земле!

Обвеянный стройными снами,

Я снова терзаюсь в бреду,—

От жертвы в таинственном храме

На горестный рынок иду.

И молкнут живые заветы

В бесплодном земном забытьи,—

Лишь к трепетным звездам воздеты

Бессильные руки мои!

БЕЛЫЕ ВИХРИ

О nott', о dolce tempo benche nero,

ben ved'e ben intende chi t'esalta.[13]

                            Michelangelo

                               Buonarroti

Silent, silent Night,

Quench the ho]y light

Of thy torches bright.[14]

                William Blake

БЕДНАЯ СКАЗКА

Тихо пело время... В мире ночь была

Бледной лунной сказкой ласкова, светла...

В небе было много ярких мотыльков,

Быстрых, золотистых, майских огоньков...

Искрами струился месяц в водоем,

И в безмолвном парке были мы вдвоем...

Ты и я, и полночь, звездный свет и тьма

Были как созвучья вечного псалма...

И земля и небо были, как венец,

Радостно замкнувший счастье двух сердец...

Онемело время... В мире вновь легла

Поздняя ночная тишь и полумгла...

Искрились пустынно звезды в тишине,

И пустынно сердце плакало во мне...

Был, как сон могильный, скорбен сон долин,

И в заглохшем парке плелся я один.

На глухих дорогах мертвенно белел

Пылью гробовою бледный лунный мел...

В небе было много белых мотыльков,

Медленных, холодных, мертвых огоньков...

VALSE TRISTE[15]

Под сонное пенье фагота

Усталые пары скользят...

И холод, и боль, и забота

В блуждающих взглядах сквозят...

Плывут-чередуются пары,