Зеркало Кассандры

«Я пальцем не шевельну. Не я ее приводила, не я ее убивала, не я ее буду хоронить. Или, мужики, у меня на лбу написано, что я тетка-уборщица?»

«Да мы знаем, что на тебя не стоит рассчитывать, Герцогиня».

«Раз ты, Барон, все знаешь и умеешь, иди и вырой яму в южной зоне. Только и делов».

«Ее можно положить в какую-нибудь морозилку. Чем не металлический гроб? Никому и в голову не придет туда заглядывать», – предложил Ким.

«Сколько сил потратили, чтобы ее у нас обустроить, и все напрасно! – огорчался Напраз.

«Что будем делать с ее домом? Я могу его взять себе», – заявила Эсмеральда.

«А мне такая пышность не нравится, – заметил Напраз. – Отдает нуворишами».

«Можем приспособить под салон-курительную», – предложил Орландо.

Они снова наклонились над Кассандрой, лежащей с широко открытыми глазами.

«А что, если ее ищет полиция? Или родители?»

«Ты что, не помнишь, что она нам рассказывала? Она сирота. Родители погибли при взрыве».

«Может, у нее родня есть? Тети, дяди?»

«Полиция вполне может ее разыскивать. Хоть она и сирота, о ней есть в полиции сведения».

«Если ее не похоронить, через три дня она завоняет и будет кишеть червями».

«Все! Я понял! Буду рыть глубокую яму, и мы туда опустим морозильник!»

Искупленцы сгрудились вокруг Кассандры и молча смотрели на нее.

«Подумать только, а ведь Золушка побывала в будущем! А со своим распрощалась навсегда», – заметила Рыжая.

На приоткрытый рот Кассандры уселась муха и принялась разгуливать по нижней губе.

«В любом случае ничего, кроме неприятностей, мы от нее не поимели», – объявила Эсмеральда в качестве эпитафии.

Муха осторожно полезла в розовый влажный рот, будто в колодец. Или в пещеру. И замерла, уцепившись за преграду зубов.

«Ну, так что будем делать?»

«Я возьму ее за руки, ты за ноги, и засунем в самый большой пластиковый мешок для стройматериалов, чтобы крысы запаха не почувствовали».

«И куда положим?»

«К куклам», – распорядилась Эсмеральда.

Они погрузили Кассандру на тележку, и процессия молча двинулась в путь в сопровождении ворон и мух.

Искупленцы вырыли порядочное углубление в горе из кукол и поместили в него Кассандру в пластиковом мешке, заклеенном скотчем.

Напраз взял на себя прощальную речь.

– Мы не знаем, Принцесса, кем ты была, откуда пришла и почему пришла к нам. Мы даже не знаем, почему ты умерла. Спиртное, оно ведь очищает. Оно лечит, а не калечит.

– Полезно для сердца, – подсказал Орландо.

– Укрепляет душу, – дополнила Эсмеральда.

– Ты, наверное, была слабачкой. Значит, правильно, что ты умерла, потому что избавилась от страданий. Теперь, Принцесса, ты среди принцесс. Куколка среди куколок. Аминь.

И в пластиковом мешке Кассандра лежала с открытыми глазами.

По очереди искуплецы клали на мешок кукол, выбирая самых красивых. И вот уже над мешком гора кукол, в мешке стало темно, и Кассандра подумала:

79

Вот и конец. Плохо умирать, неведомо где. Кто заметит, что я исчезла? Множеству людей можно написать на могиле: «Если б не умер, никто бы не знал, что ты жил». А мне и такого не напишешь. Я скоро исчезну, четверо бомжей обо мне не вспомнят, а больше никому в мире до меня и дела не было.

Тело разложится. Ничего от меня не останется. Меня взяли и вынесли за скобки этой земной жизни. Без прошлого, без семьи, без друзей, без воспоминаний, без дел и свершений.

Никчемная жизнь.

80

Красный цвет, затем оранжевый, затем желтый. Зеленый. Синий. Черный. И снова красный. Вспышки оранжевого. Оранжевый растекается и заполняет все пространство.

Перед глазами настоящий калейдоскоп.

В животе закипает лава, проникает в вены, пульсирует в висках. Кровь густеет. Сердце гонит светящуюся тяжелую лаву к мозгу. Цвета застыли тремя лентами: светло-зеленой, темно-зеленой и синей. Лужайка, лес и небо.

На лужайке старшая Кассандра. Она сидит на золотом троне и читает книгу «Превратности судьбы Кассандры Каценберг». Увидела, что к ней подходит Кассандра, и отложила книгу.

– Мы, ясновидящие, так чувствительны, – сказала она. – Все оказывает на нас огромное влияние – мечты, время, наркотики, любовь, истина. И спиртное тоже.

– Что там с будущим? – спросила Кассандра Каценберг.

– О каком ты спрашиваешь? Своем? Моем? Их? Будущем завтрашнего утра? Будущего года? Будущего века?

– Своем, конечно. Я умру?

– Разумеется. Все умирают. Как сказал бы твой друг Ким, который любит исчерпывающие формулировки: «Жизнь – это фильм с плохим концом».

– Я умру сейчас?

– Сейчас все решает твое тело. Исход пока не ясен. Но ясно одно: яд не бывает полезным для здоровья.

– Я выпила вовсе не яд.

Старшая Кассандра улыбнулась: