Стихи Кавафиса «Первая ступенька» написаны не про Следователя. Он уже поднялся на первую ступеньку, но этого ему мало. Он должен взобраться выше, на самый верх. Странное ощущение, когда знаешь, что народ несет тебя на плечах. О, крепкий аромат ответственности! Он чуть ли не пьян от усталости и упорства. Следователь — это пропуск в тюрьму Геди-Куле.
«Попытка выставить следователя как сторонника левых. Депутат ЭРЭ, известный своими сверхправыми взглядами, делает заявление в парламент, в котором требует от министра юстиции, чтобы он ознакомил парламент с досье следователя, ведущего в Нейтрополе дело Зет, господина...»
Следователь заявляет: «Крепость надежно защищена». Следователь смелый, умный. Если он считает, что лучше избежать ответа, то отделывается словами: «На этот вопрос невозможно ответить». Когда Супергенерал представляет список свидетелей, которых надо вызвать на допрос, Следователь отклоняет его список, говоря, что составит по этому поводу собственное мнение, изучив предварительно все источники. Один источник связан с другим. Разрытая почва оседает. Кролики прокопали подземные ходы, которые сообщаются между собой и ведут к центру земли. Следователь — это водолаз в маске с двумя кислородными баллонами.
«Прокурор Ареопага высказал следователю свою точку зрения: он считает, что при нападении на Зет преследовалась цель ранить, а не убить его. Что за странные сообщения мелькают в печати относительно каких-то новых данных? Обнародуйте эти сведения, и мы успокоимся!»
Следователь — это вьюнок, обвивающий палку. Растение тянется вверх. Чем выше палка, тем больше оно разрастается. Его рост невозможно остановить. Вьюнок грозит затянуть всю комнату. Следователь — это виноградная лоза: среди листьев висят ягоды, кислые зеленые виноградины, которые осенью созреют и дадут сладкий сок. Следователь — это человек, разбирающий пол в доме, построенном на костях мертвых предков. Следователь — осквернитель праха.
«Следователь — всякий следователь — не может быть причислен к сонму двенадцати олимпийских богов и святых христианской церкви; ему не свойственна непогрешимость, исключительная привилегия римского папы, ревниво им оберегаемая. Следователь — такой же человек, как все мы. Это вполне конкретный человек, появившийся на свет от конкретных родителей; в его крови и в психике помимо его воли заложены какие-то наследственные черты; возможно, в молодости его волновали определенные идеи, и от его индивидуального характера зависит, поддастся ли он своим врожденным слабостям. Таков следователь, всякий следователь».
Следователю некогда предаваться волнениям, страху и безысходной тоске. Он неотделим от корабля, как штурвал — от руля. Следователь — это садовник, очищающий сад от сорняка. Следователь — это цветок, распускающийся в траурном обрамлении осени, как цветы в Южной Америке; накануне зимних морозов он предвещает грядущую весну.
«Зимой я тебя не увижу, но хочу, чтоб ты знал, как я буду тосковать по тебе. Зимой по крайней мере рано темнеет, а ночью ты ближе мне. Эти же летние дни бесконечны. Черное платье не защищает меня от обжигающих лучей солнца.
Моя любовь к тебе не перейдет на твоих детей. Моя любовь к тебе станет дымом. Он подымется из одинокой трубы высоко, высоко, туда, где мое небо граничит с твоим.
Я — пустой стадион. На нем стираются белые линии. В центре заброшенная яма с песком, куда ты падал при прыжке. Песок оседает, когда его не взрыхляют. Песчинки слипаются между собой. Я не знаю, когда состоятся следующие Балканские игры.
Ты больше не занимаешься прыжками, и яма кажется мне пересохшим водоемом. Тебя нет, чемпиона по прыжкам. Я берегу твои тренировочные костюмы, чтобы не забывать очертаний твоего тела. Храню твои спортивные ботинки, чтобы не забывать размера твоих ног.
Я погибаю. Без твоего голоса весь мир делается маленьким. Моя душа — подбитая чайка на песчаном морском берегу, где плещется зеленая вода, кишащая морскими ежами. Как мне ходить по земле?
По мере того как ты удаляешься, сливаясь с морским горизонтом, я вижу только твою мачту с флагом...
В остальном я живу сносно... С помощью твоих хирургических инструментов я воскрешаю прикосновение твоих РУК.
Когда-нибудь в другой раз я напишу, как я открываю в тебе новые черты, обращаясь к памяти других людей. Я одинока. Не знаю, сколько еще выдержу я одиночество. Не знаю, может быть, лучше помнить тебя, находясь среди людей. В одиночестве развивается эгоизм. Начинаешь думать, что все кругом чем-то тебе обязаны. Ведь когда ты на людях, рапа быстрей затягивается, рубцуется и, как после промывки песка, в результате остается чистое золото.
Я смертельно скучаю. Жду, когда завершится день с его будничными заботами и ночь раскроет своя беспредельные объятия. Только тогда я оживаю. И уже не иду на компромисс со смертью. Да, это так. Расставание все гда сулит смутные надежды. Смерть — это нечто несвершившееся.