Зет

— Человек не больно состоятельный. Денег у него нет. Но зато есть связи в министерстве Северной Греции. Вот он и перебивается кое-как. Да лучше я отведу вас прямо к нему. Он-то и обязан помочь вам возместить убытки. Пойдемте. Это в двух шагах отсюда. — На улице хозяин конторы продолжал с жаром: — Дело Зет! Мне кажется, что, сами того не подозревая, мы все в него впутаны. Такое впечатление остается после чтения газет. Разве не так? У меня по крайней мере такое впечатление. А что вы думаете по этому поводу? Вы кто по профессии?

— Журналист.

Хозяин конторы, потрясенный, остановился посреди тротуара и словно окаменел. На него налетела какая-то старушка и выронила из рук пакетик с фруктами. Оба мужчины, одновременно наклонившись, стали подбирать рассыпавшиеся персики.

— Вы журналист? Значит, вы должны знать лучше меня...

— Я ничего не знаю. Я пришел к вам как раз для того, чтобы уточнить кое-что.

— О, прошу вас, не упоминайте моего имени, — взмолился хозяин конторы. — Я так боюсь неприятностей! Я с трудом свожу концы с концами. Сын и дочка у меня учатся в Женеве в школе переводчиков. Огромные расходы! А теперь, когда все подряд покупают машины, почти никто не берет их напрокат. Я не оправдываю даже затрат на содержание конторы. К тому же туризм у нас не развит так, как в Афинах...

Тут они дошли до конторы посредника. Мераклис был на месте и говорил по телефону. Он знаком пригласил их сесть и, решив, что ему привели нового клиента, прикрыв рукой трубку, предложил выпить кофе.

Но хозяин и журналист отказались от кофе. Закончив телефонный разговор, Мераклис спросил:

— Чем могу быть полезен?

— Господин журналист хочет поговорить с тобой, — дрожа от страха, сказал хозяин.

— Что ему надо?! — воскликнул обеспокоенный посредник, не осмеливаясь даже взглянуть на журналиста.

— Мне хотелось бы выяснить некоторые туманные обстоятельства... — начал Антониу.

— У меня приказ Главной канцелярии не давать никаких справок.

— Главной канцелярии министерства или Главного управления безопасности?

— Главного управления безопасности.

Журналисту достаточно было этой справки. Он посетил Следователя и сделал ему соответствующее заявление. А потом поместил заметку о Мераклисе в своей газете. Тот выступил с опровержением. Он, дескать, не упоминал Главное управление безопасности. Состоялся суд; за клятвопреступление Мераклиса приговорили к семимесячному тюремному заключению и препроводили в Новую тюрьму. На суде обнаружилось, что до убийства Зет у него была всего одна машина марки «Шкода», за которую он никак не мог расплатиться, а сразу после убийства он приобрел новую машину марки «Веспа» стоимостью в пятнадцать тысяч драхм. Где за одну ночь раздобыл он столько денег? А также стало известно, что он тесно связан с министерством Северной Греции и что к нему в контору зачастил жандарм, тот самый, который заявил после падения кабинета Караманлиса, когда служебное правительство готовилось к новым выборам: «Если Костас[18] победит на выборах, горе Следователю». Но это жандарм сказал значительно позже. А пока что в Салоникском заливе билось в судорогах лето и, как обычно, шла подготовка к открытию сентябрьской выставки, а пока что газеты правой партии начали печатать детектив о том, как левые с помощью бывшего эласита Вангоса убили Зет, и тому подобное.

Выполнив свой долг, молодой журналист распрощался с Нейтрополем, где царил полный хаос, и вернулся в Афины.

24

Генерал свободно передвигается. Генерал делает заявления в печати. Генерал тайно уезжает куда-то. У него одна лишь забота — остаться неразоблаченным и спасти свою шкуру. За ним тянутся нити, уводящие в бесконечность. Многие из них рвутся, и Генерал чертыхается. Одна оторвавшаяся нить — это Никитас, другая — Варонарос, сказавший в тюрьме: «Чего они теперь меня мучают, они же сами вызвали меня к себе?» Янгос держит язык за зубами. Вангос наслаждается отдыхом. На свободе пока еще Джимми Боксер. Он попытался сбежать из Нейтрополя, но возле Орестиады был задержан. Свое присутствие там он объяснил тем, что разъезжает по стране в качестве боксера.

У Генерала, в прошлом командующего королевской гвардией, большие связи. Все усилия Генерала направлены на одно: покрыть виновных. Генерал заявляет, что в случае смещения Префекта он сам из солидарности выйдет в отставку. Префект смещен, но Генерал и не думает покидать свой пост. Без него все может рухнуть. На обвинения, которые сыплются отовсюду в адрес жандармерии, он отвечает, что всю ответственность берет на себя. Но Генерал по закону не несет ответственности. Когда в газетах его разоблачают как соучастника преступления, он говорит: «Почему же тогда от нас требуют, чтобы мы арестовали остальных злоумышленников? Как нам действовать против нас самих?»