Зет

После того как выяснилось, что Главнозавр, Генерал и вся полиция были главными вдохновителями боя быков, при котором бык, предназначенный для заклания, получая последний смертоносный удар шпагой, все сильней истекает кровью и затылок его делается все больше похожим на лошадиную гриву, пока наконец этот последний удар не ставит животное окончательно на колени, — после того как следствие обнаружило «раны от гвоздей», молодой журналист решил, что и он должен действовать в том же духе. Итак, он ринулся в великий бой, вооружившись упорством, пренебрегая множеством опасностей и не забывая о Пулке, молодом американском журналисте, который хотел добраться до горной вершины, где расположился генерал Маркос со своей штаб-квартирой, но в конце концов оказался на дне грязного Салоникского залива с непереваренными крабами в желудке, крабами, которых он съел в приморской таверне «Люксембург» (а может быть, это были омары?). Из своей машины или спрятавшись на улице за углом, журналист стал потихоньку снимать своим «Кодаком» людей, связанных с террористическими организациями, которые существовали при снисходительном попустительстве полиции на деньги министерства, отпускаемые неизвестно по каким статьям. Он отыскивал их адреса в темных закоулках, подвалах, где фотовспышка была поцелуем Иуды, но в конечном счете иуды необходимы для того, чтобы скорей произошло искупление.

Таким образом, одна за другой накапливались фотографии в темных камерах для проявления, которые их надежно скрывали (так таил он позорные моменты своей жизни, монеты, изъятые из обращения; лишь нумизмат мог их оценить, приобщить к коллекции, для прочих они не представили бы никакого интереса, и такое коллекционирование показалось бы им чистым безумием, чем-то непонятным: ведь это были редкие фотографии, свидетельствующие о жизни, на которую давит тяжелый пресс монополий; фотографии, зафиксировавшие моменты исключительные и настолько неповторимые, что мы, ознакомившись с ними, почувствовали бы себя ворами), пока он не собрал шестнадцать штук; на семнадцатой фотоаппарата не стало: хулиганы из Верхней Тумбы набросились на журналиста и разбили его «Кодак». Чудом спасся он сам, а «Кодак», сделав свое дело, мог теперь умереть — так право на смерть имеют лишь те, кто выполнил свою миссию. И тогда журналист отнес их все, все шестнадцать, в больницу АХЕПАНС тому, кто выжил, Георгосу Пирухасу (и этот депутат был трагической личностью в истории; он хотел быть на месте Зет, чья миссия не была завершена, и поэтому он, Пирухас, не имел права умереть). Больной внимательно просмотрел фотографии и, остановившись на портрете Варонароса, воскликнул:

— Этого я никак не ожидал! Ты, дружок, молодчина!

Да, это был он — среди кошмаров той ночи Пирухасу все же удалось запомнить Варонароса. Впрочем, его наружность еще раньше депутат сам описал журналисту. И тот по особым приметам разыскал в ларьке на рынке Модиано, этого мелкого торговца, звероподобного гиганта. И так как, не привлекая внимания Варонароса, он заснял его потихоньку снизу, ноги на фотографии казались огромными, несоразмерными с туловищем, ноги — скалы, морские мысы, и между ними зажата корзина...

Больной депутат в полном смятении искал на тумбочке свои очки. Ему никак не верилось, что на фотографии увековечен укусивший его Зверозавр, что он здесь, у него перед глазами, и, повернувшись к журналисту, он растроганно, по-отечески сжал ему руку. С тех пор как Пирухасу сообщили о смерти Зет, его не покидало мучительное чувство, что он выжил по ошибке. Как ни странно, он и сам не хотел поправляться. Но теперь впервые в нем проснулась жажда жизни. Он единственный мог выступить в защиту своего покойного друга. Взяв с тумбочки авторучку, он с явным трудом стал что-то писать; выступавший у него на лбу пот скрывали бинты, увенчивающие голову. Впервые после своего ранения удалось ему вывести несколько слов. Внизу на фотографии осталось белое поле. И там под ногами палача заложил он мину: «Вот мой убийца. Я мог бы узнать его в тысячной толпе. Он избивал меня на глазах не менее чем пятнадцати полицейских и потом в санитарной машине. Я обнаружил его благодаря одному журналисту».