Зет

От этого ничтожного усилия Пирухас совсем ослабел. Он уронил голову на подушку. Его дочь, с волнением наблюдавшая за этой сценой, дала ему сердечные капли. Он почувствовал себя несколько лучше. Завтра утром фотография с его подписью будет опубликована на первой странице афинской газеты «Проини». То, что не сделало Главное управление безопасности, сделали журналисты. Они играли роль полицейских. Полицейские играли роль воров. Но у Главного управления безопасности всюду были свои наушники. И в эти дни больница АХЕПАНС с ее длинными узкими коридорами и тихими палатами преобразилась в лабиринт, где все безуспешно пытались добраться до логова Минотавра. Вышеозначенное учреждение было подробно информировано о фотографиях журналиста, неизвестно лишь каким образом — может быть, за электрическими лампочками были запрятаны микрофоны или подкуплены санитарки? Вот почему через несколько часов один из сотрудников управления посетил пострадавшего депутата и показал ему фотографии каких-то темных личностей, подозреваемых в том, что они нанесли ему ранение. Пирухас изучил их всех — взломщиков, наркоманов, сводников, не имевших никакого отношения к происшедшим беспорядкам, потому что они выступали всегда против полиции и не нуждались в ее покровительстве, в то время как террористов и хулиганов, составлявших совсем иную категорию, на фотографиях не было.

— К сожалению, я никого из них не могу опознать, — возвращая фотографии, сказал Пирухас сотруднику Главного управления безопасности.

5

На рассвете к нему пришли и разбудили его. «Опять я понадобился этим сволочам», — выругался про себя Варонарос. Но на этот раз его не повели в участок к Мастодонтозавру, а повезли совсем в другую сторону, к центру города. Его ждал сотрудник Главного управления безопасности, накануне вечером посетивший Пирухаса.

— Дела твои обстоят неважно, — сказал он, как только Варонарос вошел к нему в кабинет. — Сегодня одна афинская газета опубликует твою фотографию, а под ней будет написано, что ты избил депутата. Пирухас сам опознал тебя по фотографии. Но ты должен все опровергнуть. Ты пойдешь в больницу АХЕПАНС, где он находится на излечении, четвертое отделение, тридцать вторая палата, и заявишь протест, скажешь ему напрямик: он, дескать, не знает, что говорит, а ты не имеешь никакого отношения к тем событиям и прочее — в общем, все, что придет тебе в голову. — Посмотрев на него мутными глазами, Варонарос кивнул; он не любил, когда его будили чуть свет. — Теперь слушай внимательно, — продолжал сотрудник управления. — Вся хитрость вот в чем: ты пойдешь туда не сейчас, а подождешь до десяти. В это время первый самолет компании «Олимпиаки» доставляет нам афинские газеты. Вот тогда-то ты и пойдешь в больницу. И создастся впечатление, что раньше ты ничего не знал, никто тебе ни слова не говорил. Просто ты увидел свою фотографию на первой странице, прочел сам или попросил кого-нибудь прочитать подпись, возмутился и добровольно — заметь, это слово — ключ ко всему, — добровольно пошел выразить свой протест. Понял?

Варонарос утвердительно кивнул.

Он вернулся домой. Жена сварила ему кофе. Ее удивил его хмурый вид.

— Куда ты таскался ни свет ни заря? — спросила она.

— Дела, — ответил он односложно.

Его жена, так же как братья и сестры, не сочувствовала тем, у кого на службе он состоял. Но родственники относились к нему снисходительно, зная, как трудно заработать деньги, к тому же, не имея разрешения на торговлю, он вынужден был выплачивать определенную долю вдове Загорьяну, владелице ларька.

Около восьми Варонарос пришел на рынок и там, стоя за прилавком, то и дело с нетерпением поглядывал на большие уличные часы. Он неточно взвешивал фрукты, неверно давал сдачу. Ровно в десять он закрыл ларек и поехал на автобусе в больницу АХЕПАНС. Там он попросил разрешения повидать депутата Георгоса Пирухаса, четвертое отделение, тридцать вторая палата, но ему ответили, что больного осматривает врач и что придется подождать. По той же самой причине в вестибюле сидел и ждал Следователь. Варонарос его не знал и не обратил на него никакого внимания. И Следователь тогда еще не знал Варонароса. Вскоре сестра милосердия пригласила их пройти к больному.

Войдя в палату, Варонарос разразился негодующей речью. Он заявил, что не имеет никакого отношения к фотографии, напечатанной сегодня в афинской газете. Пирухас и Следователь в недоумении уставились на него.

— В какой газете?