Жан, сын Флоретты. Манон, хозяйка источников

«Да уж, я знаю, это ты перекрыл мне воду… Ловко, я заслужил это. Но тебе известно, я работаю не для себя! Тебе известно, что все эти цветы для нее, чтобы заработать для нее денег! Послушай, я тебя знаю, ты славный, ты в раю. Тебе оттуда видно, как раздулись у меня ноги, так что уже и туфли не могу снять, известно тебе и то, что мул мой вот-вот падет и что, если это продлится еще неделю, гвоздикам смерть… Ну же, во имя Отца и Сына и Святого Духа, верни нам родник твоей дочери, да будет так, аминь, черт возьми!»

* * *

Однажды утром, часам к семи, Манон увидела, как в Ле-Плантье поднимается Казимир, кузнец, в сопровождении Амели и Натали. Это была делегация, посланная просить Батистину снять порчу, поскольку фонтан молчал и деревней овладевал страх.

Казимир заверил Батистину, что «костяшки» Джузеппе аккуратно собраны, гроб подновлен, а господин кюре отслужит молебен за упокой его души, потревоженной двумя переселениями. Покуда две женщины умоляли Батистину сжалиться над ними, Казимир подмигнул Манон и вполголоса поведал ей, что ничуть не верит в эту чертовщину, но что Батистине лучше бы спуститься в деревню и одарить их какой-нибудь комедией противоположного толка, чтобы успокоить старух, подстрекающих против нее мужчин; еще он добавил, что на деревню жалко смотреть, и охотно описал голгофу падающего с ног Уголена, который мог запросто «околеть» вместе со своими гвоздиками.

В надежде присутствовать при столь приятном событии Манон согласилась сопровождать подругу до Бастид.

* * *

Джузеппе удостоился почестей перезахоронения, однако «нечестивцы» подвергли сомнению действенность данной церемонии, поскольку Казимир признался им: уверенности в том, что все собранное является останками именно дровосека, нет, но при этом заверил, что по крайней мере «все костяшки в наличии». После искупительной мессы Батистина перед фонтаном «сняла порчу».

Для начала она предупредила присутствующих: вода не потечет сразу, потому как должна вернуться издалека. Затем она подожгла пучок сухой вербены и завела свои причитания, которые одно за другим разрушали насланные ранее проклятия. Эта магическая процедура произвела большое впечатление на женщин и детей, но не на фонтан, что подтвердило силу проклятия Батистины.

Манон торопилась оказаться там, откуда можно было увидеть, как Уголен с мулами ходит за водой, однако по пути ее остановил учитель.

– Вас-то мне и надо: вас ждут в мэрии, – с дружеской улыбкой сообщил он.

Она удивилась и одновременно забеспокоилась. Чего от нее хотят?

– Мэр добился от префектуры, чтобы к нам прислали инженера из «Оснащения сельской местности», который должен раскрыть нам тайну родника. Уголен уже повел его в Розмарины, откуда и началась катастрофа. Но он просит, чтобы ему указали те водные жилы, которые не нанесены на карты, и мы подумали о вас. Пойдемте. – Он повлек ее за собой в мэрию.

– Почему обо мне?

– Потому что однажды один старый собиратель дикой спаржи в холмах назвал вас «хозяйкой источников».

Опасения Манон росли. Этот инженер станет задавать ей вопросы, придется отвечать не замешкавшись, глядя ему прямо в глаза. Наверняка это человек ученый, который, возможно, с помощью расчетов и размышлений откроет тайну найденной ею пещеры, может быть, она даже есть на его картах… И тогда в пещере найдут огарки свечей и ее следы.

* * *

Мэр и инженер из ведомства «Оснащение сельской местности» изучали разноцветную карту, разложенную на большом столе.

Инженер был молодым человеком, черноволосым, в очках с тонкой золотой оправой; на нем была охотничья куртка.

– Малышка, взгляни-ка на план, – попросил ее Филоксен. – Источники, которые нам известны, отмечены голубым кружочком. Есть ли другие?

Инженер подвинул к ней карту, а потом кончиком карандаша указал на источники Пердри, Ле-Плантье и Фон-дю-Берже. Она с огромным облегчением убедилась, что пещера не отмечена, и с ходу назвала еще четыре источника: Лорье, Фон-де-ла-Сер, Ниш и Петелен. А вот указать, где именно они находятся, не сумела.

– Но вы могли бы отвести нас к ним? – поинтересовался учитель.

– Да, конечно.

Инженер поднялся:

– Что ж, в таком случае ведите.

* * *

По дороге инженер с великолепным нарбоннским произношением объяснил, что расположение имеющихся в этих местах водных источников могло бы поведать ему о подземном маршруте исчезнувшего родника и что данные изыскания представляют собой прекрасную возможность дополнить «орографию» края. Он то и дело разворачивал карту, обводя долгим взглядом окружающую местность, и что-то помечал в ней с помощью загадочных значков. И все это время Бернар забрасывал Манон вопросами.

– И у вас с восьмилетнего возраста не было друзей?

– Нет, – отвечала она, – мои друзья – ослица, козы и Энцо с Джакомо. Это лесорубы, они из Пьемонта, как и Батистина.

– И вам не бывает скучно в полном одиночестве?

– Да какое же одиночество в холмах? Здесь столько зверушек, которых не видно, но которые следят за тобой… Часто и ты сам наблюдаешь за людьми, которые тебя не видят…

– Как за мной в тот раз.

– Вот-вот.

– Вы собираетесь всю жизнь провести в гарриге?