Жан, сын Флоретты. Манон, хозяйка источников

– Гипотеза третья. Подземный ручей, проточив дыру в русле, наполняет в данный момент некую полость либо ряд водонепроницаемых полостей. Когда эти полости наполнятся, вода достигнет прежнего уровня и вновь потечет, как прежде.

– Это уже лучше! – одобрительно кивнул Филоксен. – Это приемлемо!

– А через сколько дней это произойдет? – осведомился Уголен.

– Точно сказать невозможно, – отвечал инженер, – может, через два дня, может, через два года.

– А может, и через все сто! – выкрикнул Лу-Папе.

– Не исключено, – холодно произнес ученый.

Тем временем в зале поднялся гул возмущения, Уголен незаметно забрал свой банковский билет; инженер, не удостаивая зал вниманием, продолжал чтение своего отчета.

– Гипотеза четвертая: подземный обвал. Это более чем вероятно, поскольку в данном краю имеется определенное количество шахт по добыче бурого угля, и, когда требуется пройти скалистый пласт, шахтеры взрывают шпуры. Колебания, производимые взрывами, могут передаваться на большие расстояния и провоцировать оседание непрочных пород или мягких слоев почвы, а это, в свою очередь, способно перекрыть канал, по которому течет вода.

Ропот прошелся по толпе собравшихся, некоторые не могли удержаться от отчаянных возгласов.

– Ай-ай-ай! – вскрикнул Памфилий.

– Sian pouli…[57] – качая головой, произнес Англад.

– Но не стоит отчаиваться! И в этом случае не все потеряно, – обнадежил инженер.

– Тсс! Слушайте же! – прикрикнул Филоксен.

– Действительно, вполне вероятно, что образовавшаяся пробка состоит из песка и гравия, если не из глины: в этом случае вода под давлением способна пробить ее, вытолкнуть или растворить. Возможно, это займет относительно короткое время…

Лица присутствующих просветлели, но тут инженер спокойным голосом закончил свою мысль:

– От шести дней до месяца, поскольку опыт показывает: через месяц всякие надежды становятся нереалистичными.

– Но что будет с нами? – возмутился Уголен.

– А как же хлеб? – поддержал его булочник.

Толпа загудела.

– Но у вас ведь есть колодцы? – возразил инженер.

– В деревне их всего три, – отвечал булочник, – и те сейчас стоят без воды! Каждый день приходится наматывать километры, чтобы приготовить хлеб и суп!

– А цистерны? – продолжал инженер. – Обычно при каждом доме имеется цистерна!

– Разумеется, – отвечал Казимир, – но мы ими не пользовались довольно долгое время. Превратили их в подсобные помещения. Конечно, их можно восстановить, но вдруг дождя не будет? И потом, одной цистерны хватает всего на неделю полива, да и то не всегда!

– Ну так что вы можете для нас сделать? – наседал Уголен на инженера.

– Для ваших ежедневных нужд я могу присылать вам воду.

– А для моих гвоздик? – не унимался Уголен.

– Да что ты заладил, гвоздики да гвоздики! – накинулся на него булочник. – Твои гвоздики – это деньги, а ты в них как раз и не нуждаешься.

– А ты что же за хлеб деньги не получаешь? – вступился за племянника Лу-Папе.

Тут Филоксен позвонил в колокольчик и постановил:

– Хлеб в первую очередь. Цветы хороши для кладбища, а потому могут подождать. Продолжайте, господин инженер.

– Хорошо. Каково население деревни?

Учитель открыл регистрационную книгу:

– Сто сорок три человека.

– Плюс домашние животные! – подсказал Англад. – По крайней мере дюжина мулов и десятка два ослов!

– А свиней забыл? – подхватил мясник. – В каждом семействе хоть одна свинья да имеется!

Натали расхохоталась, мяснику пришлось пояснить свою мысль:

– Я имею в виду животное на четырех ногах и с длинными ушами!

– Сколько всего свиней?

– Десятков пять, – уточнил учитель.

Инженер взял карандаш и сделал подсчет.

– Я могу присылать вам пять тысяч литров в день, – объявил он.

– А как же мои гвоздики? Сколько вы будете присылать мне для моих гвоздик? – поднявшись со стула, нервно осведомился Уголен.

И тут Памфилий и Казимир в едином порыве сложили руки рупором и проревели:

– Пошел ты со своими гвоздиками!

Ученый счел такой ответ исчерпывающим и продолжал:

– Грузовик будет ежедневно доставлять вам воду, которой хватит для самых неотложных нужд. Однако это очень обременительно для ведомства, и я сомневаюсь, что данная мера будет продолжена на срок, превышающий месяц.

– И что тогда? Если вода не вернется сюда через месяц, что вы сможете для нас сделать? – прокричал Лу-Папе.

– Я смогу принести вам свои соболезнования и посоветовать переехать в другое место и там обрабатывать землю, – любезно отвечал инженер. – В краю хватает деревень, в которых мало жителей, но в изобилии имеется вода, там будут счастливы принять вас.

Поднялся шквал яростных протестов; Филоксен безапелляционно заявил:

– Нет, сударь, этому не бывать. Муниципальный совет не может с этим согласиться.

– Могу вас заверить, – важно возразил ему ученый, – что влияние муниципальных советов на подпочвенные явления может быть оценено как величина, близкая к абсолютному нулю.

Пока Филоксен таращил глаза, успел прогреметь голос Лу-Папе:

– Есть еще пятая гипоте́за! И на сей раз вполне для нас подходящая!

– Вы доставите нам большое удовольствие, если изложите ее суть! – съязвил инженер.

Лу-Папе, уперевшись руками в стол, стал подниматься.