Жан, сын Флоретты. Манон, хозяйка источников

Услышав эту историю, многие из прихожан не могли удержаться от смеха, вспомнив о веселой шутке, ведь этот несчастный, от которого осталось мокрое место, был всего лишь «чужаком из города», к тому же пенсионером, как правило являющимся в глазах окружающих чем-то вроде сироты или вдовца, который только и делает, что смотрит, как вкалывают другие, и съедает налоги, которые платят трудяги.

«Нечестивцы» не смогли удержаться от неприличной веселости, что вынудило господина кюре воздеть руки:

– И это им смешно! Господи, прошу Тебя милости к ним, ибо не ведают, что творят! – Перегнувшись через край кафедры, он крикнул: – Вы ВСЕ в ответе за смерть этого славного человека! Первые виновные – агент по недвижимости и каменщики. Но и все те, кто знал и не предупредил этого человека, – возможно, еще большие преступники, чем те, кто пожелал подзаработать… Это их не извиняет, но является побудительной причиной, которая подвигла их на преступление. Но по какой причине были запечатаны ваши рты? Я вижу лишь одну: природная жестокость. Вам нужен не кюре, а миссионер!

Установилась звенящая тишина, все уставились на свои туфли и ботинки. Свод задрожал от голоса проповедника, старухи сделались такими крошечными, что из-за спинок их стульев виднелись только их жидкие шиньоны.

Еще один взмах носового платка, и снова голос взлетел вверх:

– Вы встретитесь с ним, с этим пенсионером! Не здесь, но там, на небесах. И не его бедная душа предстанет перед вами, ибо я надеюсь, что она выпускает облака из своей бриллиантовой трубки в раю… На весах святого Петра, который будет взвешивать ваши добрые и дурные поступки, вы увидите тело этого старика. Оно потянет чашу с вашими дурными поступками вниз. Знаете, труп бедного старика, исклеванного насмешками, словно куры взялись за него не на шутку… уверяю вас, это потянет на весьма серьезное преступление… Думайте об этом, раскаивайтесь, у вас еще есть время… – В зале послышался протестующий шепот. – Знаю, что вы удивлены и думаете: «Но не я же сделал этот бак! Не я получил деньги! Я не вмешиваюсь в чужие дела, а значит, меня не в чем упрекнуть!» Так вот, не обманывайте себя! Делами других нужно заниматься, чтобы помочь им, и это называется «христианское милосердие». Ибо чтобы быть возлюбленным Господа, недостаточно не делать зла; добродетель не в том, чтобы молчать, закрывать глаза, не шевелить пальцем. Добродетель в том, чтобы действовать, деятельно способствовать Добру. Не так часто предоставляется случай сделать Добро. Вот почему, когда такой случай предоставляется и до него рукой подать, когда он прямо у вас перед носом, это означает: Господь дарит вам его. Тот, кто не вспрыгивает на подножку и удаляется, сунув руки в карманы: мол, мое дело сторона, – тот несчастный дуралей, упустивший поезд. Многие из вас как раз таковы, жаль, что приходится говорить вам об этом, и, возможно, как раз отсутствие великодушия, чувства братства, милосердия так дорого стоит вам сегодня.

Знаете, чем занимается фонтанщик, когда кто-то не платит за воду? Он приходит со своим огромным ключом и перекрывает доступ к воде. Вот потому-то вы и платите регулярно мэрии. За что именно вы платите? За трубу, за сварку, за услуги фонтанщика. Но вода… Не мэрия ее создает. За воду нужно платить Господу… А как? Да добрыми делами, молитвой, милосердием. У вас образовалась большая задолженность, и вот почему небесная канцелярия перекрыла вам кран.

Но причитать недостаточно: нужно что-то делать. Я предлагаю вам провести в воскресенье крестный ход, во время которого просить о заступничестве нашего святого Доминика, которого даже самые рьяные его почитатели не балуют вниманием: в месяц не наберется и трех свечей, поставленных ему! И все же я верю в его доброту: за время своей земной жизни он совершил много чудес. Подумайте, на что он способен ныне, будучи на небесах!

Послезавтра мы поднимем его статую на щит и понесем, показывая ему наше бедственное положение, я имею в виду жаждущие влаги пересохшие поля… Надеюсь, вид изнывающих от жары овощей и злаков, отзывающийся в нас такой болью, не менее болезненно отзовется и в нем, и он заступится за нас, как это всегда бывало, перед Господом. Поручаю «детям Марии»[60], а также серым кающимся грешникам[61] подготовить щит для нашего заступника, свечи, облачение и букеты.

Так мы все пойдем под хоругвями нашего прихода вдоль полей, гибнущих от жажды. И, участвуя в этом шествии, сопровождаемом лишь доносящимся издали колокольным звоном, стрекотом цикад да звуками наших шагов, вы искренне и смиренно пошлете свои души навстречу Господу. Ибо не в хоругвях заключена сила крестного хода, а в очищенных от скверны сердцах… И если только кто-то из вас (было бы слишком прекрасно, если бы я мог рассчитывать на всех), если бы хоть кто-то дал торжественное обещание сделать по меньшей мере одно доброе дело либо исправить причиненное зло, то я убежден: Великий Фонтанщик, перекрывший вам воду, ждет только вашего раскаяния, чтобы вернуть вам ее.