Жан, сын Флоретты. Манон, хозяйка источников

Целый шквал тиков перекосил лицо перепуганного Уголена, глаза Лу-Папе засверкали от сдерживаемой ярости, а его лицо стало страшно бледным; он пожал плечами, усмехнулся и поспешил откреститься от прозвучавшего обвинения:

– Я примерно догадываюсь, о чем речь! Нужно вам сказать, сударыня, что мой племянник, которому пришло в голову разводить гвоздики, последние три года неплохо зарабатывает… Естественно, в деревне это вызывает пересуды, и, естественно, недобрые… Тут и ложь, и разные нелепые россказни… Не знаю, что именно наплели малышке, но она охотно поверила во все дурное, что говорится о нас, потому как Уголен разбогател там, где разорился ее отец… Вот истинная правда!

– Ой-ой-ой! – вполголоса протянул Памфилий.

Но старый лицемер не дрогнул и добавил с наигранно-взволнованным видом:

– Разумеется, то, что ее отец разорился, это несправедливо, ему и впрямь не повезло, но мы тут ни при чем. Вот и все, что я могу сказать. Но ежели нас пригласили сюда для того, чтобы объявить преступниками, спасибо за приглашение, я предпочитаю вернуться домой. Куренок, за мной, выпьем дома! – Он повернулся к калитке.

– Папе, – вдруг прозвучал голос господина Белуазо, – поспешное отступление будет истолковано не в нашу пользу. Могут подумать…

– Я плевать хотел, что могут подумать, – отрезал Лу-Папе. – У меня своя совесть. Так ты идешь, Куренок?

– Нет. Попозже. Я хочу, чтобы она сказала, в чем я не прав, потому как у меня есть способ все поправить!

Бернар был очень удивлен, слушая этот диалог и наблюдая за поведением присутствующих. Господин Белуазо наклонился к нему и, думая, что шепчет, проговорил:

– Подозреваю, тут какая-то гнусная крестьянская история…

– И вы правы! – бросил Памфилий.

– Хотелось бы узнать, как они украли воду вашего отца? – спросил Бернар.

Ответ Лу-Папе прозвучал молниеносно:

– Это выдумки, не более того! То, что ее отцу воды не хватало всю жизнь, это верно, возможно, потому он и разорился. Поскольку это был очень умный человек, он догадался, что на его земле имеется источник. Он долго искал его и наверняка нашел бы, если бы не погиб в результате несчастного случая… Когда мы с племянником увидели, что женщины остались одни, мы купили их небольшое имение… отчасти потому, что оно нам понравилось, что есть то есть, отчасти из желания оказать им услугу. Потом мы сами стали искать родник, и нам повезло: мы нашли его. Вот что она называет «украли воду»! – И с большой горечью добавил: – Не делай добра Бертрану, не получишь говна канаву. За мной, Куренок…

Господин Белуазо встал и с авторитетностью председателя судебного заседания заявил:

– Погодите. Мы все готовы признать вашу правоту. Юная пастушка, так ли все было на самом деле?

– Это ложь! Он лжет! – Голос Манон дрожал от негодования. – Правда состоит в том, что этот источник существовал испокон веков! Когда владелец дома умер, они решили, что ферма уйдет с торгов, и забили родник. Вот как было!

– А зачем им это понадобилось? – удивилась Магали.

– Да, зачем? – лицемерно прокричал Лу-Папе. – Пошли, Куренок.

Но господин Белуазо усмехнулся и ответил Магали:

– Потому что без воды эта ферма ничего не стоила, они заполучили ее задарма, за кусок хлеба!

– Мой отец так никогда и не узнал, что у нас чуть ли не перед дверьми бил источник, – взялась объяснять Манон. – Три года он ходил за водой в Ле-Плантье и умер от непосильного труда по вине этих убийц.

Уголен сделал шаг вперед и собрался что-то сказать, но Лу-Папе грубо оттолкнул его и выкрикнул:

– А это называется синуация! Да, синуация. Ты же видела, как я с часами в руках искал этот родник! Скажи правду! Ты была с матерью, и у тебя в руках, как сейчас помню, была кукурда… А я ходил с часами! – Он вынул из кармашка часы на серебряной цепочке, покачал ими, как делают лозоходцы, и заявил, обведя взором всех присутствующих: – Я нашел источник с помощью часов!

– Меньше чем за час! – воскликнула Манон.

У господина Белуазо вырвался саркастический смешок, он поднял указательный палец, готовясь произнести нечто сокрушительно-непобедимое.

– Я думаю, я думаю, родник мог бы сказать вам то, что сам Господь сказал Паскалю: «Ты не искал бы Меня, если бы уже не нашел»![65]

Эта великолепная цитата, так к месту приведенная, заслужила ему улыбку учителя, но погрузила жителей Бастид-Бланш в бездну размышлений, поскольку Паскалем звали фонтанщика из Четырех Времен Года.

– Да плевал я на Паскаля, – набросился на него Лу-Папе. – Я только раз с ним и встречался, он так со мной разговаривал, что я залепил ему две пощечины! Можете смеяться, но это правда. Вот как, значит, обстоит дело: в то, что она видела, она не верит, а в то, чего не видела, верит! Кто видел, как мы забили родник? – Повисла тишина. Он снова победно вопросил: – Кто видел, как мы забили родник?

Но на сей раз ему ответил хриплый и сильный голос:

– Я вас видел!

Это был Эльясен. Придя узнать, не слышно ли чего нового относительно воды, он не осмелился войти в калитку, но встал на камень по ту сторону ограды и оперся о парапет.

– Я видел вас обоих!

– Лжец! – проорал Лу-Папе.