Жан, сын Флоретты. Манон, хозяйка источников

И вдруг услышал, как откуда-то сверху сыплются камешки, поднял голову и увидел, как она бежит в лунном свете впереди своей собаки по противоположному склону холма вдоль небольшой гряды белого известняка.

К семи утра, после тщательного туалета, в котором были задействованы ножницы и пилочка для ногтей бесценного ножичка, она вышла из Ле-Плантье, погоняя впереди себя своих коз. Она вся светилась и была задумчива, в ее памяти одна за другой вставали сцены прошедшей ночи, как и вчера, пока она не заснула. Она снова и снова задавалась вопросом, правильно ли поступила, убежав от него, не попрощавшись, не сказав ни слова… Конечно, в романах лунный свет представляет опасность для молодых особ, но романы и жизнь – не одно и то же. В конце концов, сомневаться в том, что он никогда еще не разгуливал ночью по холмам, не приходилось: его восхищение красотой звездного неба, ночными запахами и голубой тишиной лунной ночи, сотканной, словно из бисера, из стрекота сверчков, красноречиво свидетельствовали об этом. Было несправедливо приписывать ему намерения, которых у него не было, ведь он не проронил ни единого нескромного слова, не сделал ни одного жеста, способного напугать ее, и ее нелепое бегство должно было вызвать у него улыбку жалости… Она решила: если представится случай, она не откажется от прогулки с ним, хотя бы для того, чтобы узнать наверняка, как он к ней относится.

Приплясывая, она спустилась до заваленного входа в пещеру и издали убедилась в том, что все выглядит вполне естественно, кроме трех камней, которые они ночью положили не той стороной вверх: на их поверхности были земля и корешки… Она исправила огрех, посадила между камнями кустики тимьяна и великолепный куст можжевельника, за которым поднялась на гряду, расположенную выше. А уходя, несколько раз оглянулась, чтобы проверить, насколько натурально смотрится дело ее рук: это место ничем не выделялось среди прочих, ничто в нем не притягивало взгляд.

Она отправилась к бассейну таким быстрым шагом, что Бику, погоняющая стадо, перестала за ней поспевать: Манон не терпелось узнать, вернулась ли уже в деревню вода, как предсказал ее сообщник, а еще она думала о том, что, может быть, увидит его там.

* * *

Он и правда был там – сидел на закраине бассейна, свесив в него ноги, и вглядывался в большую цементную емкость, уже успевшую потрескаться. При виде Манон он проговорил:

– Вода еще не вернулась. Интересно почему… Скоро девять часов…

Манон спрыгнула в чашу бассейна, встала на колени и приложилась ухом к трубе.

Бернар любовался грацией и точностью ее движений, ее изяществом, но не тем, что присуще барышням, а тем, что отличает белку или горностая.

Она долго вслушивалась.

– Ничего не слышу. – С этими словами она ухватилась за закраину, подтянулась, вылезла из бассейна и подошла к нему. – Вы думаете, она вернется? – тихо спросила она.

– Думаю, да, если только узкий канал, по которому вода поступает в бассейн, не перегорожен обломками пробки, которую я разбил… Возможно, если на пути воды попался сифон или целая система сифонов поменьше, из-за слишком низкого нынешнего уровня воды они не срабатывают, но как только уровень поднимется, вода снова потечет до бассейна, как и раньше.

– Меня мучает одна мысль: а если вода вернется только после крестного хода?

– И что с того?

– А то, что они решат, что это святой сотворил чудо.

– За это ему поставят три дюжины свечей, а господин кюре не преминет воспользоваться этим для наставления неверующих на путь истинный!

– Да, но когда я пойду на исповедь…

– Исповедуются только в своих грехах, а вы избавились от своего, вернув деревне воду… И потом, нам сейчас так не хватает чудес: было бы не по-христиански отказаться от чуда, если оно может случиться… – Он взглянул на свои часы. – Нынче утром я не могу остаться с вами, я должен присутствовать на погребении Уголена. Оно назначено на десять…

– Будет отпевание в церкви?

– Нет. Кюре сказали, что он упал с дерева, тот сделал вид, что поверил. Но явились жандармы, и он обо всем узнал… несмотря на это отпевание состоится, на кладбище.

– Тем лучше для него! – промолвила она.

– Этим его не воскресить.

– В этой жизни – конечно, но, может быть, ему уготована другая?

– Да будет так! – воскликнул учитель и поднялся. – А если вода никогда не вернется?

Манон пожала плечами:

– Это будет знаком того, что Боженька признает мою правоту…

* * *