Читаем Железнодорожный мир полностью

На всхъ желзныхъ дорогахъ заведенъ обычай, по которому машинисты должны записывать въ особую книгу ремонтъ, который нужно произвести въ ихъ паровозахъ; такимъ образомъ, они слагаютъ съ себя отвтственность за могущія быть послдствія отъ непроизведеннаго ремонта. Однако, нкоторые начальники участковъ ограничиваютъ это право и обязанность машинистовъ; они запрещаютъ записывать ремонтъ въ книгу безъ предварительнаго съ ними соглашенія. Прежде всего, машинистъ долженъ на словахъ объяснить начальнику сущность требуемаго ремонта; затмъ, если послдній найдетъ нужнымъ, то позволитъ записать, а если нтъ, то машинистъ записать свой ремонтъ не посметъ, потому что ему досконально извстна пословица: «съ сильнымъ не борись, съ богатымъ не судись». Такимъ образомъ, начальникъ и экономію загоняетъ, и самъ въ сторон остается: если даже что-нибудь и произойдетъ, то у него отговорка коротка и ясна: машинистъ, молъ, не записалъ ремонта въ книгу. Слово начальника всегда иметъ больше вса, нежели слова машиниста, и послдній всегда останется виноватъ. Для машиниста нтъ ничего хуже, какъ здить на плохо ремонтированномъ паровоз. Тогда пробки, фланцы и связи пропускаютъ паръ въ большей или меньшей степени, механизмъ ходуномъ ходитъ, поршни скрипятъ, золотники дйствуютъ разногласно, смазки и топлива расходуется больше установленной нормы, а машинисту приходится работать вдвое больше, и постоянно находиться въ сильно напряженномъ состояніи. Отсюда понятно, что начальникъ участка, соблюдающій интересы желзнодорожнаго общества и своего кармана, долженъ непремнно притснять своихъ подчиненныхъ; онъ не можетъ одинаково служить молоту и наковальн — двумъ противоположнымъ и враждебнымъ лагерямъ.

На одну желзную дорогу какъ-то опредлился новый начальникъ подвижного состава и тяги, служившій до того на другой дорог. Ему показалось, что на ремонтъ паровозовъ расходуется слишкомъ много; поэтому онъ отправился въ главныя мастерскія посмотрть, какіе собственно паровозы становятся для ремонта, и ужаснулся.

— Помилуйте! — воскликнулъ онъ, обращаясь къ начальнику мастерскихъ, — да у меня, на моей дорог, такіе паровозы выходили изъ ремонта, какіе у васъ поступаютъ!

Нсколько лтъ назадъ, на нкоторыхъ петербургскихъ фабрикахъ и заводахъ было уменьшено число рабочихъ часовъ. Совтъ главнаго общества, чтобы не отстать отъ этой гуманной реформы, поршилъ въ петербургскихъ мастерскихъ николаевской дороги и на александровскомъ завод тоже сократить рабочій день съ двнадцати часовъ на десять. По этому поводу было составлено что-то въ род манифеста, который и былъ торжественно прочитанъ при полномъ сбор всхъ мастеровыхъ. Тамъ, между прочимъ, было сказано, что главное общество, сокращая рабочій день, надется, что мастеровые надлежащимъ образомъ поймутъ и оцнятъ эту жертву, и своимъ усердіемъ и прилежаніемъ къ работ хотя отчасти постараются возмстить убытки общества. Въ первую минуту, мастеровыхъ охватилъ сильный энтузіазмъ: они не знали, какъ благодарить и величать главное общество за такое безкорыстіе и великодушіе. Однако, вскор наступило разочарованіе, тмъ боле печальное, чмъ сильне былъ энтузіазмъ. Дло въ томъ, что рабочій день сократить-то сократили, но при этомъ забыли увеличить бюджетъ на ремонтъ паровозовъ. Число мастеровыхъ надо было увеличить, и чтобы было изъ чего платить новопоступившимъ, пришлось убавить остальнымъ поденную плату, пропорціонально уменьшенію рабочаго дни.

Напрасно кто-нибудь задался бы цлью сдлать тщательный обзоръ всхъ способовъ, употребляемыхъ правленіями желзныхъ дорогъ для эксплоатированія своихъ служащихъ; это былъ бы трудъ непосильный. Здсь мы разсматривали только такія формы кабалы, которыя касаются или всхъ вообще низшихъ служащихъ, или только извстной ихъ группы. Но кром того, каждый единичный служащій, въ многоразличныхъ, совершенно самостоятельныхъ формахъ, испытываетъ на себ тяготніе этой кабалы, независимо отъ другихъ служащихъ. Скажутъ, что вдь собственно говоря, это не есть кабала: вольному воля, спасенному рай, свтъ не клиномъ сошелся; если кому худо на желзныхъ дорогахъ, могутъ итти туда, гд лучше. На подобное возраженіе отвтить не трудно: желзнодорожная служба — спеціальная служба, и потому желзнодорожный служащій не можетъ примнить своихъ познаній ни для какого другого дла. Кром того существуетъ много другихъ условій и причинъ, почему желзнодорожникъ не можетъ искать себ другого занятія, какъ только на желзныхъ дорогахъ; но объ этомъ пришлось бы слишкомъ распространиться и выйти изъ предловъ нашей рамки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика