Железнодорожный мир

Одинъ изъ этихъ паровозовъ, подобно вулкану, собирающемуся къ изверженію, выпускалъ изъ своей трубы черный дымъ, который, смшиваясь съ чернотою ночи, терялся въ пространств, а внутри котла его слышался глухой, непрерывный гулъ; другіе, подобно вулканамъ потухшимъ, грузно и безмятежно покоились на своихъ рельсахъ, и не выпускали изъ себя ни одного звука.

Человкъ съ фонаремъ, не останавливаясь, подошелъ къ среднимъ воротамъ, ощупалъ вдланную въ нихъ маленькую калитку, отворилъ ее, и вступилъ въ это мрачное зданіе, которое внутри было еще мрачне, чмъ снаружи. Оно было наполнено дымомъ, который убійственно рзалъ глаза; для непривычнаго онъ былъ бы нестерпимъ. Это зданіе представляло собою длинный, громадный сарай, установленный въ три ряда паровозами; нкоторые изъ нихъ дымились, другіе — были холодные. На желзнодорожномъ язык такое зданіе называется «депо».

Если бы въ это депо войти днемъ, можно было бы видть его голыя стны, закопченныя отъ вчно царствующихъ здсь дыма и пара, громадныя оконныя рамы съ маленькими стеклами, повыбитыми во многихъ мстахъ. Паръ, осаживаясь на потолк, переходилъ въ жидкое состояніе, и въ вид большихъ капель падалъ обратно на полъ, вымощенный булыжнымъ камнемъ. Все это на первый взглядъ производило удручающее впечатлніе и возбуждало жалость къ людямъ, обреченнымъ проводить здсь всю свою жизнь. Съ одной стороны къ этому зданію были придланы дв пристройки: въ одной изъ нихъ помщалась мастерская, а въ другой — контора начальника депо и дежурная для машинистовъ.

Около калитки, черезъ которую прошелъ человкъ съ фонаремъ, на деревянной скамейк, спалъ сторожъ, охраняющій это мрачное зданіе; тамъ находилось еще два-три человка, при свт факеловъ что-то работавшихъ около дымящихся паровозовъ.

Человкъ съ фонаремъ подошелъ къ одному изъ этихъ паровозовъ и освтилъ своимъ фонаремъ привинченную къ «тендеру»[5] маленькую желзную дощечку, на которой мдными буквами значились серія и номеръ паровоза; но не найдя, вроятно, того, что ему было нужно, онъ пошелъ дальше, проворчавъ сквозь зубы:

— Что за чортъ, никогда я не найду своего паровоза на мст! Опять врно его на дворъ загнали.

Дойдя до противоположной стны, въ которой также были вдланы трое воротъ, человкъ съ фонаремъ повернулъ калитку на ея петляхъ, и очутился на двор, совершенно подобномъ тому, который находился на другой сторон зданія; на этомъ двор также стояло нсколько паровозовъ. Одинъ изъ нихъ былъ освщенъ: на передней его площадк были прикрплены два большіе фонаря съ выпуклыми стеклами, бросавшіе яркій свтъ на большое пространство; въ будк паровоза находился маленькій фонарикъ, освщавшій манометръ; подъ паровозомъ тоже виднлся свтъ. Человкъ съ фонаремъ подошелъ къ этому паровозу.

Это былъ восьмиколесный товарный паровозъ; подъ нимъ можно было замтить другого человка, который, держа въ одной рук факелъ, а въ другой маслянку, смазывалъ его. Нужно было обладать не малою сноровкою и ловкостью, чтобы обращаться въ этомъ тсномъ пространств, наполненномъ различными частями паровоза, какъ-то: эксцентриками, осями, шпинтонами, и т. д., и производить тамъ нужную работу.

— Воронинъ, это вы? — спросилъ человкъ съ фонаремъ, подойдя къ паровозу.

— Я! — послышался голосъ изъ-подъ паровоза.

— Кто же это перегналъ сюда паровозъ!

— Кто!?.. Ужъ конечно не я, а дежурный, — отвчалъ человкъ съ факеломъ, копошась подъ паровозомъ. — Это вамъ бы слдовало позаботиться, чтобы до позда паровозъ оставляли въ депо; извольте-ка копаться здсь въ грязи!.. Не могъ онъ подождать, пока я хоть паровозъ-то помажу?

— А вы тоже!.. Приходили бы пораньше, и могли бы смазать паровозъ въ депо, и самому удобне бы было[6].

— Какъ это раньше? — огрызнулся человкъ съ факеломъ, — что я, дежурить здсь буду, что-ли? Я какъ слдуетъ пришелъ за два часа до позда.

— А кто сегодня дежурный? — спросилъ человкъ съ фонаремъ.

— Иваненко.

— А едоровъ гд?

— Еще не приходилъ.

— Онъ что-то начинаетъ барствовать, — какъ-будто про себя замтилъ человкъ съ фонаремъ; — надо его проучить маленько.

— Дло ваше, — отвтилъ голосъ изъ-подъ паровоза.

Для большей ясности дальнйшаго повствованія, необходимо познакомить читателя съ дйствующими здсь лицами.

Человкъ съ фонаремъ, который въ эту темную ночь съ такимъ трудомъ брелъ изъ деревни въ паровозное зданіе, который отворилъ и затворилъ за собою дв калитки мрачнаго зданія, который теперь стоялъ около освщеннаго паровоза, — былъ машинистъ Ефремовъ. Это былъ человкъ на видъ боле сорока лтъ, но на самомъ дл ему было не боле тридцати-пяти. Онъ былъ одтъ въ замасленную бурку, подбитую овчиной. При свт ярко горвшихъ паровозныхъ фонарей можно было разсмотрть его черствое, грубое лицо, окаймленное круглою темнорусою бородою. Человкъ съ факеломъ, который копошился подъ паровозомъ, былъ его помощникъ, Воронинъ. едоровъ же, котораго упомянулъ въ своемъ разговор Ефремовъ и котораго въ настоящее время не было на лицо, былъ его кочегаръ.

— Что, у васъ скоро будетъ готово? — спросилъ Ефремовъ посл нкоторой паузы.

— Вотъ, сейчасъ кончаю.