Железнодорожный мир

— Подожмите хорошенько «золотниковые сальники», тамъ гайки отходятъ… Чего добраго, еще потеряемъ…

— Ладно, сдлаемъ, — отвтилъ Воронинъ такимъ тономъ, какъ-будто ему непріятны были наставленія машиниста.

Посл этого, Ефремовъ по двумъ ступенькамъ взобрался на паровозъ. Онъ поставилъ свой жестяной ящикъ на деревянную полку, придланную въ будк, отворилъ дверки топки и заглянулъ туда, посмотрлъ на манометръ, продулъ «водомрное стекло», и сошелъ съ паровоза.

Въ это время между двумя колесами паровоза просунулась рука съ факеломъ, потомъ другая, затмъ, ползя брюхомъ, постепенно подвигаясь впередъ, показалось туловище, и наконецъ, об ноги, одна за другою. Только тогда, освободивъ свое тло отъ окружающаго его паровознаго механизма, который парализовалъ его свободныя движенія, Воронинъ могъ встать и выпрямиться во весь свой ростъ.

Это былъ совсмъ молодой человкъ; на немъ была надта обыкновенная рабочая блуза; даже при свт факела нельзя было отличить, изъ какой матеріи она была соткана, потому что ея первоначальный матеріалъ скрывался за густымъ слоемъ сала, масла и и грязи. Лицо его было задымлое и замасленное, и черты этого лица, на самомъ дл можетъ быть пріятныя, искажались подъ покровомъ масла и дыма.

— Воронинъ, когда кончите, заварите чай, да приходите въ дежурную. Пожалуй, до позда еще успемъ чайку напиться.

Оказавъ это, Ефремовъ отошелъ отъ паровоза. Онъ прошелъ опять черезъ маленькую калитку въ мрачное зданіе, и направился въ дежурную.

II.

Дежурная для машинистовъ, къ которой направился Ефремовъ, была довольно просторная, но грязная комната. Все убранство ея состояло изъ простого деревяннаго стола, нсколькихъ табуретокъ и двухъ кроватей съ грязными тюфяками. На стнахъ ея были прибиты различные циркуляры, объявленія и приказы по линіи. Такая комната есть необходимая принадлежность каждаго депо. Здсь ежедневно, около восьми пасовъ вечера, ко времени выхода наряда, указывающаго, какой бригад, въ какое время и съ какимъ поздомъ назначено хать въ теченіе предстоящихъ сутокъ — происходило общее собраніе машинистовъ и помощниковъ. Тогда, въ продолженіе приблизительно часа времени, они толковали о длахъ, близко ихъ касающихся.

Это сборище походило нсколько на еврейскій кагалъ: говорили вс, перебивая одинъ другого. Все это смшивалось въ одинъ общій гулъ, въ которомъ трудно было что-нибудь разобрать, а дежурная наполнялась дкимъ табачнымъ дымомъ, который какъ облакомъ окутывалъ всхъ присутствующихъ, и коптилъ этихъ и такъ уже закопченныхъ желзнодорожныхъ властелиновъ угля и пара. Разговоры ихъ почти всегда вертлись около одной и той же темы; говорили о тяжелыхъ поздахъ, о встрчныхъ или боковыхъ втрахъ, о недоброкачественности угля, о всхъ тхъ причинахъ, которыя такъ или иначе вліяютъ па расходъ топлива, а слдовательно и на карманъ машиниста. Нердко здсь «пушили» начальство, ибо оно употребляло вс усилія къ тому, чтобы тснить машинистовъ, а никоимъ образомъ имъ не благопріятствовать.

Въ итог всего этого оказывалось, что въ былыя времена все было хорошо и прекрасно, а теперь все длается хуже и хуже. Изрдка эти разговоры разнообразились боле или мене пикантными комментаріями различныхъ интригъ, которыми такъ богата желзнодорожная жизнь, а отъ поры до времени между учеными и неучеными машинистами завязывались диспуты на почв техническихъ тонкостей паровознаго дла. Машинисты ученые по всякому поводу, а часто даже и безъ повода, старались щегольнуть своими познаніями, и такъ или иначе уколоть своихъ неученыхъ собратьевъ. Послдніе отбояривались, какъ могли, и справедливость требуетъ сказать, что если не въ теоретическихъ тонкостяхъ, то на почв практическихъ пріемовъ, они часто выходили побдителями.

Въ то время, когда Ефремовъ вошелъ въ дежурную комнату, тамъ находился одинъ только человкъ, который, совсмъ одтый, спалъ, вытянувшись на одной изъ находившихся здсь кроватей.

— Эй, Иваненко, вставай! — закричалъ Ефремовъ на спящаго человка, — чего спишь, давай лучше чай будемъ пить.

Машинистъ Иваненко, который въ это время былъ дежурнымъ, повернулся, открылъ сонные глаза, и пробормоталъ охрипшимъ отъ сна голосомъ:

— А… что… чай?.. Хорошо!.. А ты что людямъ спать не даешь?

— Да разв дежурному спать полагается? Ты лучше скажи мн, отчего не оставилъ моего паровоза въ «деп», чтобы его смазать, а загналъ на дворъ?

— Какъ зачмъ! — возразилъ Иваненко, нсколько прочухавшись отъ сна и находясь уже въ сидячемъ положеніи, — вдь ты первый на очереди, поэтому, какъ водится, изъ «депа» аленъ-маширъ на свжій воздухъ, тмъ боле, что мн надо было поставить туда другой паровозъ для ремонта.

— Такъ ты бы хоть подождалъ, чтобы мой помощникъ паровозъ помазалъ.

— Ну, братъ, это не ждетъ; а ты лучше скажи своему помощнику, чтобы онъ раньше приходилъ къ позду, тогда бы и мазалъ себ паровозъ въ «деп».

— Я ему это и говорилъ, — возразилъ Ефремовъ, — а онъ мн говоритъ, что ты съ самаго вечера паровозъ на дворъ угналъ.

— Такъ ты скажи ему, что онъ вретъ. Я длалъ маневры не боле какъ часъ тому назадъ; его тогда и не было, онъ врно сейчасъ только пришелъ.