Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

«Касу 51 год, он весь седой и постоянно щурится. У него небольшое брюшко – следствие переедания на нервной почве – и массивный подбородок неаполитанца. Вплоть до 1956 года, когда Паттерсон выиграл чемпионский титул, у него никогда не было места, которое можно было бы назвать домом. Теперь Кас проживает в небольшой аккуратной двухкомнатной квартире с видом на Бродвей. Там есть роскошный бар и массажное кресло. Никаких кроватей. Когда в два или три часа ночи после прогулки с Касом вы уже готовы отправиться на боковую, он поднимается в свою квартиру и начинает обзванивать весь мир. Однажды его телефонный счет за месяц составил полторы тысячи долларов. Десять дней подряд – я специально подсчитывал – Кас может не ложиться спать. Он просто принимает душ, бреется и продолжает работать, время от времени подремывая в кресле. К чему этот безумный график? Д’Амато искренне верит, что только он способен вернуть боксу прежнее уважение, только ему под силу спасти этот вид спорта «от злых сил Джима Норриса и Международного боксерского совета». Решение суда о роспуске Совета им в расчет не берется.

«В боксе ничего не изменилось, и ситуация в любой момент может ухудшиться, – мрачно прогнозирует он. – Мне приходится драться в одиночку. Вместе со своими боксерами я постоянно наращиваю мышцы. Пока длится эта война, я отказываюсь от женщин и спиртного, потому что они могут быть орудием моих врагов». Это реальность Д’Амато. Человек из его ближайшего окружения утверждает, что видел ночью, как Кас поднимался в лифте с бумагами в одной руке, сжимая в другой нож. Однажды в коридоре возле своей квартиры Д’Амато схватил за горло некоего незваного гостя. Иногда он уезжает из города, чтобы встретиться с нужными людьми, поскольку, по его словам, «подозревает, что телефон прослушивается Международным боксерским советом. Слишком часто секреты выходят наружу». Кас видит врагов повсюду. На мой вопрос, чем он занимается в свободное время, он ответил: «Я пытаюсь вырастить на затылке третий глаз, чтобы ко мне не подкрались сзади со стилетом».

По иронии судьбы вендетта Д’Амато против сил зла вызвала в прессе лишь насмешки. Журналисты критиковали его скрытность и манеру пересыпать свою речь намеками. «Меня высмеивают, – пожимает плечами Кас, – потому что я выступаю против Международного боксерского совета. Критика в мой адрес необоснованна». Что принес Д’Амато его крестовый поход? Сам он так отвечал на этот вопрос: «Раньше мои долги составляли 30 тысяч долларов. Теперь я должен от 50 до 60 тысяч». На вопрос, стоило ли оно того, он заявлял: «Неужели вы считаете, что я не хочу есть и спать, как все нормальные люди? Думаете, в 51 год мне интересны гонки на выживание? Сейчас я больше, чем когда-либо, втянут в эти шпионские игры».

* * *

20 мая Атлетическая комиссия штата Калифорния провела публичные слушания о заговоре с целью покушения на Дона Джордана. Леонард должен был давать показания, но он находился на грани нервного срыва. Карбо все еще числился в бегах, а Блинки уехал из города. Однако Гибсон, Сика и Драгна должны были присутствовать в зале и слушать показания. Леонард попросил парня, который собирался задавать вопросы в ходе заседания, не выставлять его стукачом, так как опасался, что в случае публичного разоблачения обвиняемые просто «прикончат его». Джеки заявил Атлетической комиссии, что Палермо попытался надавить на Дона Джордана, заручившись поддержкой Карбо. Однако, по словам Леонардо, он сообщил Палермо, что Нессет – менеджер Дона Джордана – не пойдет на это, после чего «последовали обычные бандитские угрозы».

Трумэн Гибсон после приведения к присяге рассказал суду, что прилетел в Лос-Анджелес убедить Палермо воздержаться от любых угроз в адрес Леонарда и Нессета. Гибсон признался, что позвонил Норрису с целью сообщить о том, что происходит. А вскоре после этого с ним связался Палермо. В беседе с ним Гибсон сказал, что тот «вел себя нелепо и глупо» и он не понимает, какого черта нужно было делать в Лос-Анджелесе. Он также велел Палермо «исключить делишки из разряда высоких ботинок на пуговицах».

Заслушав показания, Атлетическая комиссия проголосовала за то, чтобы просить начальника разведывательного отдела полицейского управления Лос-Анджелеса провести расследование в отношении Карбо, Палермо, Сики, Драгны и Гибсона. Руководитель комиссии передал ФБР и прокурору Лос-Анджелеса все показания, включая данные «прослушки». После этого было созвано Большое жюри.

* * *