Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

Через неделю после благотворительного ужина Кас – или, согласно закладной, Камилла – продолжил тратить деньги, правда, в гораздо меньших масштабах. 27 июля 1960 года произошла передача недвижимой собственности, принадлежавшей жителю Кэтскилла Кресте Сициньяно (он же Оресте Суиньяно), Камилле Эвальд, проживавшей по адресу 5005, 43-я авеню, Вудсайд-Куинс, – это было любовное гнездышко Каса. За один доллар Камилла получила в свое распоряжение поместье Old Thorpe на Гудзоне. Недвижимость включала огромную усадьбу в викторианском стиле и внушительных размеров гараж. Это была явная мафиозная сделка. Разве могут быть сомнения на этот счет? Цена мафиозной дружбы была очень точно определена в один доллар. Неужели найдется человек, способный поверить в то, что можно продать дом за доллар? Эта история дурно пахнет. Свихнуться можно: гребаный особняк за один гребаный доллар!

Камиллу, вероятно, использовали как прикрытие. Мало кому известный бревенчатый домик в Фишкилле, наличие которого у Каса вскрылось в ходе слушаний в Атлетической комиссии штата Нью-Йорк, тоже был записан на другое лицо – на брата Тони. Схема была схожей. Как мне кажется, конечная цель приобретения поместья в Кэтскилле на имя Камиллы – заполучить для Каса боксеров и разместить их там. Во главе угла всегда оставался бокс.

Корона Флойда еще не успела потускнеть, а Рой Кон уже умудрился не на шутку разозлить и Флойда, и Каса. Кон и его команда объявили, что третий поединок между Паттерсоном и Йоханссоном состоится в Лос-Анджелесе 1 ноября 1960 года. Единственная проблема заключалась в том, что они предупредили об этом всех, кроме Флойда и Каса. Паттерсон узнал об этом из телевизионных новостей. Обозлившись, он поклялся не драться в этот день: «Я почему-то полагал, что, поскольку я стал чемпионом, организаторы в лице корпорации Feature Sports могли бы проявить элементарную вежливость и обратиться ко мне с соответствующим вопросом. Очевидно, за всем этим стоит Рой Кон. Он считает меня тупым бессловесным провинциалом. Перед последним поединком мой адвокат Джулиус Новембер спросил у Кона, не следует ли мне взглянуть на контракт. Тот ответил: «Флойду? А он умеет читать?» Неужели после подобного я позволю этим людям определять дату, когда я буду драться?»

Кон заявил, что слова Флойда звучат «абсурдно» и что он всегда питал к этому бойцу глубочайшее уважение. Однако это признание не смягчило Паттерсона: «В Нью-Йорке Кас – мой советник. А окончательные решения принимать буду я сам. После поражения в поединке с Йоханссоном у меня открылись глаза. Я видел, как изменилось отношение ко мне. Когда я проиграл, меня с Касом обвинили во всех грехах: в бандитизме, в хулиганстве, во всем. Хотя мое имя напрямую не связывали со всеми красочно описанными дурными делами, читатели могли додумать эту связь. Поэтому я решил, что если когда-нибудь снова завоюю чемпионский титул, то буду сам устанавливать правила. И я постараюсь, чтобы такого больше не повторилось… Кас слишком доверял людям. Не то чтобы я кого-то в чем-то подозреваю, но сейчас мы должны проявлять крайнюю осторожность. Мошенники встречаются везде, и нас очень часто обманывали в прошлом».

Теперь Рой Кон изо всех сил старался добиться расположения Паттерсона. Ходили слухи, что он за солидную мзду переманил Новембера на свою сторону. Адвокат, который, похоже, и сам давно имел виды на Флойда, присоединился к предложенной мошеннической схеме, и они оба начали пичкать Паттерсона дезинформацией о Касе и его деловых проектах. Между Флойдом и Касом никогда не происходило открытых ссор, но те истории, которые постоянно вбивали молодому боксеру в голову, заставили его постепенно дистанцироваться от старого менеджера. Чтобы закрепить успех, Рой Кон разработал хитроумный план по завоеванию доверия Флойда.

Кон был близок к кардиналу католической церкви в Нью-Йорке Спеллману. Тот, как и Кон, был скрытым геем. Биограф кардинала Джон Куни писал, что «в церковных кругах Нью-Йорка сексуальная жизнь Спеллмана многих смущала. Ходили слухи о том, что он соблазнял алтарных служек и мальчиков из хора. У него были фавориты среди красивых молодых священников. Он также имел любовников в светских кругах». Один из них пел в бродвейском мюзикле 1940-х годов «Прикосновение Венеры». Молодой хорист похвастался этим романом Кларенсу Триппу, исследователю трудов доктора Алфреда Кинзи[125]. Паренек сообщил Триппу, что однажды поинтересовался у Спеллмана, как тому такое сходит с рук: несколько раз в неделю посылать за ним лимузин, чтобы доставлять к себе домой. Спеллман ответил: «А кто в это поверит?» Однако Роя Кона и Спеллмана никогда не связывали интимные отношения. Когда Спеллман отдыхал на яхте Кона, его сопровождал человек, которого он называл дядей Фрэнком.