Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

Я завидовал Паттерсону. Кас любил его всей душой. А мне он никогда не говорил ничего подобного. Он ни разу не заикнулся о своих чувствах ко мне. Другие просвещали меня на этот счет, Кас же не сказал ни единого словечка. Вместо этого он постоянно требовал, чтобы я убирал этот чертов спортзал. Я уважительно относился к Паттерсону только из-за Каса. Хотя при нашей личной встрече я предпочел не объясняться с ним.

Причин, по которым Паттерсон предал Каса, могло быть несколько. Мне кажется, поначалу он считал Д’Амато всесильным человеком, который способен сделать для него все. Затем он увидел, что его наставник проиграл в борьбе с Коном и Новембером. Каса практически выдавили из боксерского бизнеса, поэтому Флойд расценил ситуацию трезво: «Он больше не способен мне помочь. Здесь нет смысла искать защиты». В одном из интервью Флойд утверждал, что перестал разговаривать с Касом потому, что Джим Джейкобс наварился, сняв документальный фильм про него. Однако этот фильм Джейкобс не смог продать, поскольку у Паттерсона не хватило харизмы. Когда Флойд обсуждал с Питером Хеллером замечательную книгу «В этом углу», он заявил, что сожалеет лишь об одном – о своем уходе от Каса: «Единственное, что могу сказать: если бы мне была дана возможность что-то изменить в своей жизни, я бы никогда не расстался с Д’Амато. Он мне был как отец. Считаю, в мире не найдется другого такого человека, как Кас, с его остроумием, мудростью и проницательностью. Ему удалось одолеть целую организацию – Международный боксерский совет. Такие люди, как он, заслуживают огромного уважения. Я был ослеплен многими, очень многими вещами. Меня свели с юристом, который, используя какую-то психотехнику, без особого труда заставил меня видеть вещи не такими, какие они есть на самом деле. И я начал воспринимать Каса иначе. Мне стало казаться, что он не тот, за кого я его принимал. Этот юрист стал обращать мое внимание на каждый поступок Каса, на каждый его шаг. При этом он представлял в ином свете все, что д’Амато говорил и делал. Дело дошло до того, что мне стало казаться: будет лучше, если мы с Касом расстанемся. Всплыли какие-то мафиозные или гангстерские связи, и юрист начал возить меня лицом по этому дерьму, хотя все это яйца выеденного не стоило. Но ведь всем известно, как пресса умеет накрутить ситуацию».

Когда у Флойда брали интервью для программы телеканала CBS, он сказал: «Доведись мне начать жизнь сначала, я бы ничего не стал менять, оставил бы все так, как было, за исключением одного – своего разрыва с Касом. Вот что я изменил бы. Победы, поражения – эти и подобные им вещи помогли мне больше узнать о себе самом, поэтому их я бы обязательно сохранил. Но Кас тоже был бы там, в конце этого пути, поскольку он был в самом его начале».

Если бы только Кас мог услышать эти слова, он был бы на седьмом небе. Однако что это за ахинея вообще: «Кас тоже был бы там, в конце этого пути»? А как насчет середины пути? А как насчет того периода, когда ты забрал все средства, депонированные на счету Налогового управления, и тем самым лишил Каса этих денег, ублюдок? В результате Кас обанкротился, и это можно считать последним гвоздем в крышку его гроба.

Порой Кас упоминал, что собирался проверить Флойда, предоставляя ему практически полную свободу действий. По его словам, это было настоящим испытанием. Он хотел посмотреть, что будет делать Флойд. Что касается меня, то я, по-моему, достойно прошел проверку, поскольку остался с моим наставником до самого конца. Однако если Кас проверял характер Флойда, почему он утверждал, что тот не несет ответственности за свои действия, так как его разум «был отравлен»? Пусть его разум был отравлен, но это не означает, что он имел право присвоить деньги. Он мог отдать хотя бы часть. Так что, мне кажется, все это чушь собачья. Двуличие и вероломство – и ничего больше.

Д’Амато и Паттерсон фактически помирились, когда я жил в Кэтскилле. Это произошло во время любительского турнира по боксу в Колумбийском муниципальном колледже Грина. Они просто не смогли проигнорировать друг друга, оказавшись рядом на трибуне, и разговаривали в течение двух часов. Вместе с Касом был Том Патти. После прощания с Паттерсоном Кас, направляясь к машине, положил руку Тому на плечо и сказал: «Я даже не представлял себе, как мало он знал обо всем, что я для него сделал. Я всегда защищал его, держал вдали от всех тех опасностей, соблазнов и проблем, которые окружают спорт. Он был наивен во всех этих вопросах и поэтому никогда по-настоящему не понимал и не ценил того, что я для него сделал».