Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

Мое же личное мнение такое: Кас вечно искал оправдания для этого парня. Он всегда позволял Паттерсону реабилитироваться, хотя тот его здорово обидел. Раздумывая над этим, я просто перестаю понимать людей. Чем сильней кто-то причиняет тебе боль, тем больше ты его любишь. Это более чем странно. Я часто слышал, как Кас ходил по дому, разговаривая вслух сам с собой: «Те, в кого я вложил больше всего сил, отплатили мне самым горьким разочарованием». Скорее всего, он говорил о Паттерсоне. И о Новембере. Возможно, также о Хосе Торресе. Кроме того, нельзя забывать, что от него ушли два его тренера, Флорио и Фариелло. Кас как-то сказал, что самая досадная ошибка, которую он совершил, – это то, что он позволил себе увлечься Флойдом. А затем Флойда у него увели, и он больше никогда не позволял себе быть уязвимым. Отныне он всегда отделял чувства от работы. Таким образом, я пал жертвой предательства Паттерсона. Если бы Флойд не предал Каса, у меня была бы нормальная юность, у меня был бы наставник, открыто демонстрирующий свою любовь ко мне и выражающий ее словами. Вместо этого в моем случае все было регламентировано. В отношении меня с его стороны проявлялась регламентированная любовь. Зато Камилла проявляла ко мне безусловную, абсолютную любовь, и это переполняло меня счастьем. Пока я хорошо выступал на ринге, все было в полном порядке, и я знал, что в этом случае получу одобрение Каса.

Самое смешное заключалось в том, что Кас боялся, как бы я не бросил его. Однажды я набрался смелости сказать, что Паттерсон не заботится о нем, в то время как я это делаю. Кас посмотрел на меня и ответил: «Ты просто не знаешь всего. Его сбили с толку. Возможно, однажды так же обработают тебя, и тогда ты тоже уйдешь».

Касу, похоже, даже нравилось повторять эту фразу: «Ты тоже меня бросишь. Как и все остальные. Ты тоже уйдешь от меня». И мне трудно было понять, то ли он пытается запутать меня в силу сложившейся привычки, то ли просто снова жалеет себя. Иногда мне начинало казаться, что он сходит с ума. Я, к примеру, мог сидеть и читать книгу, а Кас ходил по дому в халате. И тут он вдруг произносил вслух без всякой связи с чем-то происходящим в данный момент: «Да, и тебя тоже, тебя тоже уведут. И ты меня бросишь, как и все остальные. Ведь так?» – «Что? Кто уведет меня? Куда?» – «Ты все прекрасно понимаешь. Эти парни именно так и сделают». Кас никогда не ставил мне в заслугу мою преданность. Он меня постоянно недооценивал в этом плане.

При этом Кас настойчиво взращивал во мне тщеславие. Трудно представить, но я мог запросто ляпнуть: «Как смеют эти парни со своими примитивными навыками бросать мне вызов? Эти простые смертные!» Каким же я был полоумным придурком! Сейчас я много размышляю об этом. Старый, побитый жизнью чувак воспитывал по своим лекалам уличного мальчишку. Ведь, по существу, до встречи с Касом я был обитателем трущоб. Этот потертый пижон методично вбивал мне в голову разную чушь, и я начинал повторять эту ерунду и считать, что я непобедим. Сегодня мне страшно вспомнить, о чем я тогда помышлял. Кас заставил меня поверить в то, что я, черт побери, этакий долбаный монстр из другой галактики. Он называл меня жестоким, злобным, свирепым зверем, способным растерзать всех на своем пути. Думаю, то же самое он говорил и Паттерсону. Однако тот никогда на это не велся. А я уверовал безоговорочно.

* * *

К февралю 1983 года я уже дважды становился чемпионом юношеских Олимпийских игр и продолжил любительскую карьеру. Мне было всего шестнадцать лет, однако я уже занимал восьмую строчку в рейтинге супертяжеловесов среди боксеров-любителей в стране. На турнире «Золотые перчатки» Западного Массачусетса, который проводился в Холиоке, один из спортивных чиновников высказал Касу сомнение в том, что я смогу противостоять опытным боксерам, выступавшим на этом соревновании, и предложил определить меня в класс новичков: «Опытные боксеры просто убьют его на ринге!» Кас только рассмеялся в ответ: «В самом деле? Лучше просто понаблюдайте за тем, как он дерется».

Я выходил в финалы турниров, потому что никто не желал драться со мной. Я был готов выступать на ринге против кого угодно, но многие встречи заканчивались техническим поражением моих соперников. Мой первый бой состоялся 12 февраля, я выступал против Джимми Джонсона, крутого парня из Бостона, рослого и мускулистого. Он привел посмотреть на состязание жену, детей и всех своих родственников. Буквально через несколько секунд после начала поединка мы вошли в клинч, а когда рефери разнял нас, я нанес удар правой и нокаутировал соперника. После этого его жена с тремя маленькими детьми, рыдая, выбежали на ринг. Когда я рассказал об этой сцене Касу, он был страшно доволен: «Что? Его детишки с женой проливали слезы? Ух ты!» Его счастью не было предела.