Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

– Карбо назвал меня сумасшедшим, потому что никто никогда не сделал бы того, на что решился я. Однако я все тщательно просчитал. Мне, выросшему на улице, известен этот тип людей. Я всегда знал, чем они дышат, поэтому осознавал, как далеко можно зайти. Нужно было проявлять крайнюю осторожность. Это походило на ходьбу по натянутому канату. Стоило совершить один неверный шаг – и конец. Меня могли застрелить в любой момент. Безумием было даже намекать на то, что этим людям брошен вызов, поскольку они из тех, кому никогда и никто не осмеливается переходить дорогу. В этом случае под угрозой оказывается их репутация, а они не могут такого позволить. Поэтому я делал запланированное, не афишируя того, что, по существу, кидаю им в лицо перчатку. И хотя я здорово нервировал и раздражал их, дело ни разу не дошло до того, чтобы эти парни решились на активные контрмеры.

Кас вступил в противоборство с боксерским истеблишментом, но сделал это не ради того, чтобы как-то возвыситься самому. В то же время он опубликовал интересную статью «Монополия в боксе еще жива», в которой раскрыл мотивацию своей борьбы с Норрисом. Упомянув, что его называли «психопатом», он пишет:

«Возможно, это и так. Но если я и психопат, то искренне верящий в то, что он делает. И причина, побудившая меня вступить в длительную борьбу с самым могущественным и гибельным для боксерского мира объединением, осталась неизменной. Моя единственная цель – восстановить честные, независимые от чьего-либо влияния соревнования по боксу на всех уровнях. Я хочу возродить систему небольших районных клубов, передающих опыт любителям, которые желают построить спортивную карьеру. Важно вернуть менеджерам право заключать честные соглашения, учитывающие мастерство их боксеров и интерес зрителей к этим спортсменам. Иными словами, я добиваюсь условий свободного предпринимательства в сфере бокса – в стране, гарантирующей эту бесценную свободу как конституционное право».

Теперь эта цель оказалась в пределах досягаемости. Однако у Норриса оставался в запасе еще один трюк. Атлетические комиссии и общественность называли Паттерсона тем боксером, который должен бросить вызов Арчи Муру за освободившийся титул чемпиона в супертяжелом весе. Однако Норрис попытался свести Мура в поединке с другим бойцом, которого также контролировал Международный боксерский совет. С учетом этого обстоятельства Кас решил привлечь своих друзей на телевидении и радио, которые могли поспособствовать справедливому разрешению вопроса. Одним из них был молодой Говард Коселл, симпатизировавший Касу и Флойду. Коселл так часто приглашал Каса на свое радиошоу, что тот по сути стал его завсегдатаем. Д’Амато понимал, что пресса может лгать общественности сколько угодно, но если ему удастся обнародовать свою позицию через радио и телевидение, то к его мнению прислушаются. В конечном итоге именно так и случилось. «Отчасти я стал героем», – скромно резюмировал Кас впоследствии.

Итак, он пришел к Коселлу и рассказал, что Норрис пытается исключить его боксера из чемпионского боя. Коселл изменил уже утвержденную программу и вставил в нее Д’Амато, который в прямом эфире с первых же минут перешел в наступление: «Бокс должен находиться под контролем и присмотром национальных уполномоченных. Однако у нас в стране появился человек, который, полностью контролируя этот вид спорта, заменил все Атлетические комиссии, согласившиеся с тем, что только Флойд Паттерсон может сразиться за чемпионский титул». Когда Кас в тот вечер вернулся домой, Норрис позвонил ему и сказал: «Послушай, у меня и в мыслях не было игнорировать Флойда Паттерсона».

У Норриса были причины проявить такое великодушие. Во-первых, он считал, что судья Райан вынесет решение в пользу Международного боксерского совета. Во-вторых, и сам Арчи Мур, и его менеджер Док Кернс заверили его, что в ходе поединка Флойд будет отправлен в нокаут. Итак, бой был назначен на 30 ноября 1956 года на спортивной арене Chicago. Такие эксперты, как Нат Флейшер, настолько недооценивали Флойда, что даже не включили его в рейтинг лучших тяжеловесов по версии журнала Ring.

Норрис добивался того, чтобы бой состоялся в его родном Чикаго, и Кас беспокоился, как бы встреча не завершилась «чикагским решением». Однако лица, приближенные как к губернатору штата, так и к мэру города Ричарду Дэйли, заверили его, что поединок будет честным и справедливым. Кас разбил лагерь Флойда в Sportsman’s Park, заброшенном ипподроме на окраине Чикаго. Посетив это место, Коселл написал: «Оно такое пустынное, такое безлюдное, что я ушел оттуда с чувством жалости к тем, кто там остановился».