Железный Гулаг

«Спасение мира через предательство или молчание ради собственного чувства достоинства, и чувства достоинства своих близких людей? Вот это выбор! Иосиф Фёдорович и Лев Васильевич не сомневались бы. И сейчас, наверное, они смотрят на меня сверху, и говорят: «Алексей, не предавай нас, не предавай человечество. Не упусти шанс. Наш Всевышний спас тебя не для того, что бы отсиживаться в стороне». Им хорошо так рассуждать. Они реабилитированы, а значит невинно расстрелянные. И что бы они ни говорили, во всём будут правы. Государство изначально виновато в укрывательстве оправданного человека под землёй. Тогда при побеге нас было много, и шахта, как неизбежный приговор СССР, находилась там же. А здесь я один. И мой приговор никто не отменял. Да меня, просто, убьют как Троцкого, а дело замнут или договорятся».

Ещё один аспект моих мысленных мытарств, к которому не хотелось даже прикасаться: трусость и малодушие. Сегодня, мне не страшно писать эти строки, потому, что смерть уже не за горами, а тогда я банально боялся. Боялся за свою жизнь, за жизнь родных. Простое человеческое чувство – страх. Сколько можно было испытывать его на протяжении всей моей необычной судьбы. Хотелось остановиться, перевести дух, надышаться свежим воздухом, вновь ощутить себя свободным человеком. Влюбиться, наконец, раз уж мне нельзя вернуться на родину, завести семью. Не знаю. Большинство из вас, Дорогие читатели, вправе меня осудить. Но многие ли из нас готовы стать героями, способными рисковать жизнью ради всего мира? Может, если б судьба человечества зависела от сиюминутного решения, вот прямо сейчас, прямо здесь надо сделать выбор, или через секунды наступит конец всему живому. Может быть, тогда сработали бы какие-то внутренние механизмы души, притупляющие страх и эгоизм. Но в тот момент я понял, что никуда не пойду, ни в полицию, ни в прессу. Во всяком случае, не сейчас.

Глава 4.

Утро следующего дня предстало в моих открывшихся глазах образом очень обворожительного белокурого личика с зелёными глазами и большими ресницами. Девушка, вчера горевавшая на спальном мешке, сейчас, сидя на корточках возле моей раскладушки мягко теребила меня за плечо, пытаясь разбудить. Не сказать, что она была стервозной красавицей с обложек модных журналов. Но правильные черты округлённо-пропорционального лица, с чуть вздёрнутым носиком, делали её очень приятной и симпатичной. Растрёпанные не причёсанные волосы, спускавшиеся до плеч, не портили общий портрет, но предавали ей какой-то озорной взбалмошный вид. А две верхние расстёгнутые пуговицы блузки, напомнили мне о мужской принадлежности на этой грешной земле. Я на миг захотел, что бы меня будили так всегда.

– Вставайте, вы проспите завтрак, – английский язык должен быть обязан ей, что звучал из небольшого красивого ротика в таком мягком мелодичном исполнении.

«Наверное, я совсем одичал, – промелькнуло в мыслях, – надо вспоминать все свои джентльменские навыки». Я улыбнулся и спросил:

– Вы приглашаете меня на завтрак?

– Нет, – она испуганно по-детски замахала руками, – Полевая кухня приехала, раздают кашу, хлеб и кофе. Во дворе. Я решила Вас разбудить.

– У Вас потрясающе красивый и очень редкий цвет глаз. Вы знаете об этом? Я даже на миг подумал, что ещё не проснулся, и мне снится самый лучший сон из всех, которые удалось запомнить. Спасибо за заботу.

Она засмущалась, но не смогла утаить искорку удовольствия во взгляде, после моего комплемента.

– Кому я обязан за своё спасение от неминуемого голода? Меня зовут Алекс.

– Меня зовут Келли. Я пойду завтракать. Хотите, возьму и на Вашу долю тоже. Мне не тяжело.

– Спасибо, Келли, буду очень признателен.

Она поднялась и пошла к выходу. Невысокого роста, можно сказать малышка, стройная, в обтянутых джинсах, сзади её можно было принять за подростка.

«Зачем я это делаю? – пришло вдруг осознание, – зачем начинаю флиртовать? У меня же нет ничего, что бы я ей мог дать. У меня нет даже самого себя. Не нужно морочить голову девчонке. Пообщаюсь и разбежимся».

Зал пустовал. Я умылся в туалетной комнате и посмотрелся в зеркало. Казалось, моё лицо не изменилось с тех пор, как в первый раз пришлось спуститься на «Ленсталь». Хотя мне тяжело было оценивать себя объективно. Четырнадцать лет, проведённые в заключении, это немалый срок и, естественно, они поменяли мою внешность незаметно для меня самого. Но я отметил некоторые детали. Выделялась бледность, морщины отсутствовали, появилась толика седых волос, голубизна зрачков потускнела, да и сами глаза смотрели на меня в отражении как-то по взрослому, мужественней. В общем, от того красивого молодого человека осталось совсем немного. Для съёмок в Голливуде, конечно, было не достаточно, но что б понравиться девушке вполне хватило бы.