Жемчужина короны

— Что же, по-твоему, нам делать? — сердито крикнул уволенный пекарь, поднимаясь и еще выше закатывая рукава на своих худых жилистых руках.

— Тебе — извиниться перед мистером Цин Дуном и приступить к работе! — крикнул буассонист, почувствовав уверенность. — Ты требуешь, чтобы мы бастовали, потому что тебе захотелось обругать хозяина. Мы все мирно работали. Жизнь нелегка, это верно, но ты хочешь сделать ее еще труднее. Ты холост, у тебя нет детей, нет забот...

Касси, зная, какой опасности подвергаются они с Попито ежедневно, пришла в бешенство, услышав эти слова. Стремительно повернувшись, она обрушилась на буассониста:

— Какой толк от того, что вы мирно работаете? Это не мешает им грабить вас всю жизнь. Вместо того чтобы призывать людей к борьбе, вы хотите, чтобы их затоптали в грязь! Я тоже работала и никого не трогала, а теперь поглядите, что сделал со мной Дюк! Меня отвезли в участок, избили там до полусмерти... Просто вы — трус!..

— А ты кто такая? — повышая голос, прервал ее буассонист. — Ты не состоишь в нашем профсоюзе. Приходят сюда всякие и начинают подливать масла в огонь, подбивать рабочих на забастовку...

— Я член Рабочей лиги! — крикнула Касси. Она поднялась и, повернувшись спиной к председателю собрания, подбоченясь, взглянула в лицо буассонисту. — А такие, как вы, и есть настоящие враги рабочего класса. Небось, Буассон подослал вас сюда, чтобы сорвать забастовку? Вы хотите, чтобы люди голодали, шли воровать, чтобы их избивала полиция, чтобы люди ползали в грязи, прося милостыню? Бастовать надо, вот что! Бастовать!

— Вот это да, огонь! — приговаривал Винчестер, посмеиваясь и кивая головой.

Когда Касси кончила, многие в зале захлопали, люди переговаривались, одобрительно кивали.

Винчестер, по-председательски подняв руку, призвал собрание к порядку. Поднялся Джо Элиас.

— В том, что говорил здесь Филипп, есть доля здравого смысла, — начал он, кивнув в сторону буассониста.

— Вот видишь? — громко крикнул буассонист, поглядев на Касси. — Не один я такой дурак. Мистер Элиас тоже так думает.

— Я в самом начале говорил, что пятьдесят процентов надбавки — требование нереальное. Мы пока еще не узаконенная организация. Да и не знаем, организация ли вообще. Как раз теперь подходящий случай проверить это. Я против того, чтобы объявлять сейчас забастовку. Надо сделать еще попытку договориться с хозяевами.

В зале послышался ропот, беспокойное движение, тяжелые вздохи.

— За что бастовать, вот что прежде надо решить! — выкрикнул чей-то голос. — Хозяева не очень-то хотят договариваться. Филипп тут говорил, что мелкие булочники закроют пекарни, если им придется платить рабочим на десять центов больше. Он просто мутит воду и обманывает людей.

Джо внес предложение: продолжать переговоры. Оно не было принято. Тогда он предложил предупредить хозяев, что, если в течение недели не будет достигнута договоренность, пекари забастуют.

Против выступил Попито.

— Предупрежден — все равно что вооружен! Откуда мы знаем, что они нам приготовят через неделю? Если бастовать, так бастовать немедленно.

Винчестер поставил вопрос на голосование. Подавляющее большинство присутствующих голосовало за забастовку. И чем дольше руки голосующих оставались в воздухе, тем гуще становился их лес, ибо постепенно и сомневающиеся присоединились к тем, кто голосовал за забастовку.

Забастовка была объявлена на следующий день. Все пекарни в Порт-оф-Спейне и в округе закрылись. Пекари ходили по улицам, устраивали пикеты, а некоторые даже выпивали, празднуя, как им уже казалось, победу.

Из Сан-Фернандо, находившегося в сорока милях от столицы, приехал Лемэтр. Он посоветовал Винчестеру ежедневно проводить беседы с бастующими, чтобы вынужденное безделье не подорвало их боевой дух. Он сам собирал их в школьном помещении, где обычно проходили собрания Рабочей лиги. После выступлений люди отдыхали, некоторые даже умудрялись соснуть, примостившись на партах, курили или играли в карты, пока голод не разгонял их по домам.

На третий день Лемэтр вернулся в Сан-Фернандо, где должен был присутствовать на одном из ответственных митингов.

На четвертый день забастовки владельцы пекарей согласились на компромисс и предложили повысить заработную плату на десять процентов; отдельные хозяева согласны были даже на двадцатипроцентное повышение.

Когда Винчестер передал это пекарям, многих из них охватило возмущение, а Джордж, уволенный Цин Дуном пекарь, крикнул:

— Они что же, считают, что мы бастуем ради жалких подачек?

— Будем продолжать забастовку! — выкрикнул чей-то голос. — Они уже приперты к стенке, разве вы не видите?

Джо был против. Если пекари согласятся на компромисс, говорил он, этим они закрепят свою победу, заставят хозяев признать их силу и покажут пример рабочим других профессий. Было бы роковым промахом потерпеть сейчас поражение. Ведь все с такой надеждой смотрят на них!

— Что он понимает! Он хозяйский холуй! — волновался Джордж. — Говорю вам, что весь город за нас. Надо продолжать забастовку и требовать повышения заработной платы на пятнадцать процентов.