Жемчужина короны

Много времени прошло с тех пор, как Касси танцевала в последний раз. Она помнила, какую радость это доставляло ей прежде, и поэтому с удовольствием снова отдалась танцам. Но прежнего упоения уже не было. Она охотно перестала танцевать и занялась новорожденным, пеленала и ласкала его, а когда он уснул, не могла оторвать от него глаз и все гладила его крохотные пальчики. Какое-то новое выражение появилось на ее лице в эту минуту, черты его смягчились. То, что Лемэтр не уделял ей внимания, не удивляло и не обижало ее. С Попито ей часто приходилось чувствовать себя так, словно она его мать или старшая сестра, удерживать его от необдуманных поступков. Но Лемэтр всегда так хорошо знал, куда идти и что делать, что она безоговорочно подчинялась его воле. От него трудно было ожидать той трогательной заботы, какой окружал ее Попито. Она восхищалась им, верила ему и уважала его, но нежности к нему не испытывала. Он никогда не позволял себе забыться, пошутить с ней, и она знала, что не может озорно посмеяться над ним, как, бывало, проделывала это с Попито. Ей казалось, что чувствам он отводит в своей жизни самое ничтожное место...

Глава XL

Заботы и неприятности, на которые не скупилась судьба, продолжали изо дня в день донимать миссис Энрикес. Сколько она ни старалась, ей все еще не удалось найти подходящую квартиру, а все усилия Елены получить работу тоже не увенчались успехом.

Раньше Елене казалось, что со временем ее мать все же научится разумно распоряжаться теми скудными средствами, которые ей удается добывать тяжким трудом. Но теперь она окончательно убедилась, что отзывчивое сердце матери всегда возьмет верх над рассудком. Ее мать всегда будет доверять людям, всегда будет щедрой и всегда бедной. Сегодня она с самым пылким энтузиазмом защищает какую-нибудь затею, с тем чтобы завтра легко расстаться с ней и столь же горячо и, по мнению Елены, столь же безрассудно предлагать что-нибудь совершенно противоположное. Она способна тут же забыть о своем горе, чтобы поплакать вместе с приятельницей над ее бедой; не задумываясь, даст за нее расписку и с удивлением потом обнаружит, что приятельница не погасила долг в срок и ее, Аурелию, привлекают к суду. Одно время она уверяла, что нет лучшего средства для смягчения кожи, чем крем, и готова была мазаться им день и ночь, пока ей кто-то не сказал, что он вреден. Тогда она безжалостно изгнала его из дому и устраивала скандалы Елене, если та вздумывала прикасаться к нему.

Елена, по натуре разумная и превыше всего ценившая порядок, иногда впадала в отчаяние от такой непоследовательности и неумения жить. Она молча затаила недовольство и все яснее чувствовала, как ее тянут в омут ненужных трудностей, волнений и забот. И все это тогда, когда ей так хотелось красиво одеваться, встречаться с молодыми людьми и веселиться, как всякой девушке ее возраста. Но она никогда не знала, будут ли они с матерью сегодня пировать или поститься, и поэтому никого не приглашала к себе в дом. Бывая в обществе друзей, слушая их пустые разговоры о глупых кинофильмах и танцульках, она боролась с желанием крикнуть: «Уходите, оставьте меня одну!» Рядом с ними она чувствовала себя взрослой и сознавала, что среди них нет ни одного человека, близкого ей по интересам.

С Джо она по крайней мере могла спорить об искусстве, даже общественных проблемах. Она догадывалась, что он перестал приходить, так как понял, что она не любит его. Тоска, постоянные мысли о том, что годы уходят и ее, быть может, ждет одиночество, не позволяли забыть Андре. Воспоминания о нем были для нее священны, и она ни с кем не делилась ими. Без горечи и теперь уже без сожаления — стоит ли сожалеть, если он все равно не вернется к ней, — она вызывала в памяти его образ. Джо не раз видел, как она идет по улице, глубоко задумавшись и не замечая ничего вокруг. Девушка сильно вздрагивала, когда он окликал ее:

— Елена!

Она еще усерднее принялась за поиски работы. Ей не только был необходим твердый еженедельный или ежемесячный заработок — ей надо было где-то применить свою любовь к порядку, точности и аккуратности. Ей казалось, что в любой конторе, в условиях строго установленного режима дня, она сможет найти хоть какое-то удовлетворение и забудет о неустроенной жизни дома.

Узнав однажды, что одной из фирм требуется стенографистка, она отправилась по указанному адресу.

Хорошо одетая белая девушка с очень светлыми волосами провела Елену в приемную и сказала:

— Мистер Кининг сейчас вас примет.