Жемчужина короны

К концу второго дня они пришли в Сан-Фернандо. Колонна состояла теперь из пятисот человек и заметно растянулась. Полиция перекрыла шоссе и не разрешила пройти через город. Ночь провели под открытым небом. Добрые люди приютили матерей с младенцами, но большинство демонстрантов расположилось прямо в открытом поле. Сначала какая-то женщина читала молитвы, а потом с коротким обращением выступил Лемэтр, еще раз напомнивший всем о клятве. Выступавшие стояли около шеста, на котором на уровне головы был укреплен чадивший самодельный фонарь — фламбо. Отбрасываемые фонарем тени то смягчали, то делали резкими их черты. Свет фонаря, словно луч надежды, вел молчаливую толпу по дорогам. И многие присоединились к ней, когда в холодный рассветный час она поднялась и пошла к человеку, который «любит простых людей». Обходя город, демонстранты вынуждены были сделать большой крюк. В полдень колонна, напоминающая длинную извивающуюся змею, сделала привал. Как и накануне, сердобольные лавочники дали проголодавшимся людям сыру и галет, а детям молока. К вечеру они снова поднялись и не спеша шли всю ночь; днем опять отдыхали, а следующую ночь шли по накалившимся за день асфальтовым дорогам. И везде жители деревень были горды тем, что могут помочь им едой и одеждой, укрыть их в своих хижинах от солнца и дождя. Чернокожие полицейские, гордые за свой народ, шутили и разговаривали с ними вполголоса, когда поблизости не было сержанта.

Лемэтр стыдил лавочников, если они не хотели давать хлеб, сыр или молоко. Повышая свой могучий голос, он говорил прямо в присутствии покупателей.

— Как же вы обойдетесь без них? Ведь это ваши покупатели. Хотите сами перерезать себе горло? Дайте им поесть, чтобы они могли дойти до губернатора и потребовать работы!

Прохожие и покупатели поддерживали его:

— Дайте людям поесть, вы, жадные кули!..

— У него столько денег в матраце, что он мозоли отлежал себе на спине...

— Хотите, чтобы детишки померли с голоду? Побойтесь бога! Бог один над всеми нами!..

И ворчащие лавочники под одобрительные возгласы своих покупательниц нехотя давали продукты.

Лемэтр видел, как с каждым днем растет число уставших и отстающих; он понимал, что только одно еще поддерживает рабочих и заставляет их идти вперед, несмотря на голод и усталость: в каждом поселке и в каждой деревне в их ряды вливались все новые и новые люди. Он посмотрел на человека, который брел впереди него, устремив взгляд в землю. Высокий, сутулый, с впалой грудью, он шел молча, зевал, изредка вздыхал и качал головой. Лемэтр попытался ободрить его несколькими сочувственными словами. Спустя некоторое время человек вышел из растянувшейся по шоссе длинной колонны и присел у края дороги на траву, как это делали многие до него. Он снял ботинки и стал растирать ноги.

Вялый шаг, сомнения, овладевшие теперь многими, да и собственная неуверенность и усталость вдруг опалили гневом мозг Лемэтра. Он придержал шаг и крикнул:

— Не отставать, товарищи! Еще два часа, и мы отдохнем и поедим. Мы прошли уже тридцать миль, половину пути. Если кто считает, что слишком слаб для этой борьбы, пусть поворачивает обратно. Но я хочу сказать вам, что скорее умру, чем вернусь назад, как побитая собака...

— Не горячись, парень, — раздался чей-то грубый голос.

— Не надо сердиться, Бен, — сказала молодая женщина, остановившаяся, чтобы подождать Лемэтра. — Люди устали и проголодались.

Это была Касси. Она не собиралась идти в поход. С грустью думая о разлуке с Лемэтром, она смотрела, как собирались безработные перед Даймонд-холлом, а потом и сама заразилась их настроением. Она увидела Лемэтра во главе колонны, увидела прохожих, глядевших на демонстрантов с удивлением, сочувствием, молчаливым восхищением и радостно приветствовавших тех, кто был им знаком среди этой толпы. Как и других, Касси тоже охватило желание присоединиться к этим смелым людям. Она подбежала к Лемэтру:

— Подождите! Я иду с вами!

— Не надо! — предупредил он ее. — Путь будет нелегким. Мы можем и не дойти. У тебя есть работа...

— Напрасно уговариваешь, я уже решила, — заявила она с такой твердостью, что Лемэтр понял: возражать бесполезно. Она побежала взять шляпу да купить в лавке Янки хлеба и сыру на дорогу.

Людей, которые сталкиваются друг с другом ежедневно хотя бы на несколько минут, уже связывают какие-то узы. Между людьми, что в течение многих дней и ночей шагают вместе по дорогам, спят бок о бок под кокосовыми пальмами, выпрашивают друг для друга кусок хлеба, да еще тогда, когда рядом слышен топот полицейских сапог, — между такими людьми возникают отношения глубокие и прочные, отношения товарищества и дружбы, которая заставляет их держаться вместе, пока они идут через этот враждебный им мир, от откровенной неприязни которого их ограждает лишь сочувствие таких же простых людей.