Жемчужина короны

«Нет, я ничего не скажу ей. Ничего», — подумал он и быстро, словно боясь раздумать, достал из ящика стола все ее подарки: ее фотографию, булавку для галстука, письма — и стал рвать их в клочья, уничтожать, подталкиваемый каким-то мстительным чувством. «Посмотрим, кто победит!» Но самое слово «победит» вдруг словно низвергло его с высоты, где за минуту до этого парила его душа. С неприятным сознанием, что он унизил себя, страстно желая сохранить прежнее чувство чистоты, он бросился вниз, на улицу, навстречу ветру. Он пересек Ботанический сад и поднялся по аллее Леди Чанслер на поросший лесом холм; у ног его лежал город, и он глядел на него, словно с вершины мира...

Отказ Андре участвовать в срыве забастовки пекарей не стоил ему, как он опасался, работы. Баркер был настолько доволен тем, что получил солидный заказ на поставки дрожжей для Новых пекарен, что, несмотря на возросшую неприязнь и недоверие к Андре, не уволил его из конторы.

По делам службы Андре часто проводил по нескольку дней на юге острова. Переночевав у сестры в Сан-Фернандо, он рано утром отправлялся в Питч-Лейк, Сипарию или Файзабад.

Он часто видел Лемэтра, даже посещал собрания его организации и все больше сближался с ним.

Как лиана обвивает ствол дерева, так и Гвеннет незаметно опутала душу Андре и почти убила в нем волю. Но, словно молодое деревцо в сезон дождей, он справился с нею, окреп и потянулся к солнцу, стряхнув с себя чужие, сковывающие его объятия. Он избегал прежних друзей из Сен-Клэра, ежедневно общался с рабочими и невольно приглядывался к жизни этих простых мужчин и женщин, хотя его класс и окружение, в котором он вырос, всегда учили его презирать их. Он общался с ними теперь не только потому, что так нужно было по работе, или для того, чтобы поскорее забыть Гвеннет, но прежде всего потому, что изменились его взгляды на жизнь.

В Файзабаде он побывал на концерте и познакомился там с учительницей, двадцатилетней девушкой негритянкой, по имени Бетси. После концерта были танцы. Андре остался ради Бетси, танцевал с нею и только в два часа ночи вернулся в Сан-Фернандо.

Бетси была простенькой на вид, но неглупой девушкой; молодая кипучая энергия и жизнерадостность переливались в ней через край. Она была полна шумливой уверенности в себе, любила громко, не стесняясь, поболтать, сопровождая свои слова жестами.

— Она слишком самоуверенна, — ядовито, с завистью замечали женщины. Откинув головку назад и слегка склонив ее набок, она прямо глядела в глаза собеседнику и словно спрашивала: «А что вы скажете обо мне? Я вам нравлюсь?» Эта ее манера сразу же подкупила Андре, всегда робкого и неуверенного в себе.

Ее отец работал на нефтяных промыслах. В двенадцать лет за отличные успехи она получила стипендию, смогла окончить среднюю школу и впоследствии сдала экзамен на учительницу. Весь поселок и сама она считали это большой победой, ибо в ином случае ей оставалось или идти в служанки, или, если повезет, стать продавщицей в какой-нибудь лавке. Она одевалась так опрятно, как позволяло ей нищенское жалованье, и всегда, в любую погоду носила с собой зонтик. Ходила она медленно, не спеша, оглядываясь по сторонам и явно наслаждаясь тем, что на нее смотрят; она чувствовала себя, словно на сцене. Если бы ее отец терпеливо и покорно не выстаивал долгие часы под палящим солнцем, утешая себя лишь сознанием, что у него по крайней мере есть работа, если бы мать не стирала и не гладила на белых, Бетси не получила бы образования. Отец был примером покорности судьбе и силам, с которыми считал бесполезным бороться. Но Бетси была заражена духом времени. Не от отца, а от других рабочих узнала она о борьбе, которая ширилась вокруг. И она примкнула к ней.

Андре видел Бетси всякий раз, как приезжал в Файзабад. У нее была одна из тех безукоризненно пропорциональных фигур, которые так часто встречаются у негритянок, и нежная шелковистая кожа. Андре и Бетси с удовольствием танцевали вместе. Вначале она чувствовала себя немного скованно в его присутствии, несомненно удивляясь, почему он, почти белый, общается с людьми ее класса и цвета кожи. Но Андре так великолепно танцевал, так просто держался и с таким явным удовольствием бывал в ее обществе, что она быстро оттаяла, привязалась к нему и стала предметом зависти подружек: ни у кого из них не было такого кавалера.

Бетси прекрасно понимала, что о любви между нею и Андре не может быть и речи. Оба знали, что им не разрушить барьера предрассудков — основы общества, в котором они жили. Но каждую неделю Андре навещал Бетси или приглашал ее в кино. Ему было приятно сознавать, что его приезды и внимание льстят девушке. Это помогало заглушить боль собственной обиды. И он сам настолько привык к этим встречам, что совершенно не думал о том, что его служебная карьера может пострадать, если людям его класса станет известно о его столь «легкомысленном» поведении. Да кроме того, ему правилась Бетси, ее острый ум и ее восхитительная фигурка...