Жемчужина короны

Теперь все служащие понимали, что каждому из них придется сказать что-нибудь в честь мистера Ку, — ведь это проделывалось каждый год. И все мучились. Но не оттого, что им приходилось пресмыкаться перед хозяином. Нет, каждого из них терзало другое: вдруг ему не удастся перещеголять в красноречии бухгалтера и он недостаточно расхвалит патрона — это будет взято на заметку, и ему не получить долгожданной прибавки к жалованью; многие же просто боялись потерять работу. И с унизительным раболепием, дрожащими от страха голосами благодарили они мистера Ку за подачку. Один называл его истинным учеником Христа, другой призывал всех помолиться за патрона, и каждый старался превзойти другого в похвалах человеку, которого все они боялись и ненавидели.

После каждой такой речи мистер Ку заливался довольным и несколько злорадным смешком и сам себе аплодировал, не дожидаясь, когда это начнут делать другие.

— Теперь очередь за мисс Энрикес! — резко сказал он.

Елена поднялась. Ку вручил ей чек на пятнадцать долларов.

Вначале она была вне себя от радости. Но потом, когда одна из девушек шепнула ей, что сама видела, как бухгалтеру выписали чек на девяносто пять долларов. Елена поняла, что ее наградные означали, собственно говоря, всего лишь пятьдесят центов прибавки к ее недельному жалованью. Значит, мистер Ку платил ей всего четыре доллара в неделю за гораздо большее количество работы, чем выполняла до нее мисс Марлей. Он клал себе в карман почти половину того, что платил ее предшественнице. Он платил ей четыре доллара в неделю, потому что она слишком молода и неопытна, потому что она женщина, потому что бедна и не может найти другой работы. Она видела, что у нее больше принципиальности и больше знаний, чем у бухгалтера, которого терпеть не могла за подхалимство и отсутствие человеческого достоинства, однако он получил наградные, равные почти двум долларам в неделю.

Все это неприятно задело Елену. Слушая одну за другой речи своих коллег, она внутренне вся сжималась от стыда и жалости к этим людям. Но сдержанная улыбка прятала ее чувства. Елена опасалась, что после всех этих не в меру льстивых речей ей будет трудно сказать свое маленькое слово так, чтобы не уронить собственного достоинства и вместе с тем не озлобить подозрительного хозяина...

Поднявшись, Елена сказала, что мистер Ку, несомненно, человек очень энергичный и проницательный. Если бы не происхождение из бедной семьи, он давно опередил бы всех других предпринимателей острова. Ей остается только пожелать ему успеха, ибо от его постоянного процветания зависит судьба его служащих...

Достоинство, с которым была произнесена эта маленькая речь, было подобно струе свежего, но холодного воздуха. Ку на этот раз не посмеивался, а лишь кивал головой, соглашаясь со словами Елены, а потом зааплодировал им.

«Неужели никто не понимает, как он обкрадывает их?» — подумала Елена, глядя на всех.

Домой она возвращалась одна, погруженная в грустные размышления.

Дома она застала мать, беседующую с мисс Ричардс, которая не была у них почти два года — с тех самых пор, как попросила взаймы пять долларов.

— Ай-ай! Елена, дорогая! — робко воскликнула гостья, зная, что Елена недолюбливает ее, и стараясь при виде молодой девушки изобразить на своем расплывшемся лице и в узких хитрых глазках льстивый восторг. — Когда я видела ее в последний раз, она была почти взрослой, а, Аурелия? Но теперь, моя дорогая, ай-ай!.. Да ведь у тебя красавица дочь выросла! Да, да, детка!.. Как поживаешь, дорогая? — и, к великому неудовольствию Елены, старая лицемерка смахнула с глаз слезинки.

Елена еще не знала, что эти слезинки вызваны надеждой снова перехватить у ее матери денег, хотя старый долг так и не был возвращен. А разговор вполголоса, который мисс Ричардс вела с ее матерью, не был, как думала Елена, простым обменом сплетнями, а той самой печальной повестью, которой и надлежало в порядке подготовки разжалобить сердце миссис Энрикес.

Елена вышла приготовить ужин. Однако мисс Ричардс на этот раз не задержалась. Она пообещала вскоре снова зайти: ей не хотелось просить денег в присутствии Елены.

За скромным ужином Елена рассказала матери о чеке на пятнадцать долларов. Лицо миссис Энрикес просияло.

— Неужели? Твой хозяин хороший человек. А кто еще получил?

Когда Елена объяснила ей, что получили все, даже грузчики, и что это был всего лишь способ не платить им приличного жалованья, как давно говорил ей об этом Джо, мать не согласилась:

— Нет, он очень щедр, Елена. Дать каждому? Ведь у него очень много служащих. Подумай, во что это ему обошлось!

— Не будем говорить о нем, мама, не будем говорить о них всех, — ответила Елена.

Она никак не могла решить, что ей делать с этими деньгами, и ей хотелось посоветоваться с матерью. Столько всяких дыр. Уплатить ли ей за квартиру или выкупить умывальник, который все еще в закладе?..

Но вдруг мать промолвила заискивающим и льстивым голосом, какого Елена еще никогда у нее не слышала: