Жемчужина короны

Прошло три часа. За стенами суда спускались сумерки. Прошел еще час. Наконец в половине восьмого появились присяжные. После того как при появлении судьи все встали, в зале наступила тишина, полная напряженного ожидания. Какая-то женщина неодобрительно покосилась на своего закашлявшегося соседа.

— Господа присяжные, обдумали ли вы свое решение?

— Мы признаем обвиняемого виновным, ваша честь

Снова по залу прошел сдержанный ропот.

На лице судьи Осборна было написано удовлетворение. Он кивнул головой.

— Лемэтр, мне кажется, что присяжные на основании имевшихся в их распоряжении неопровержимых доказательств вынесли единственно справедливое решение. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что вы намеренно разжигали недовольство среди рабочих Файзабада с целью вызвать бунт. Прекрасно зная, каким влиянием вы пользуетесь среди этих необразованных людей, вы упорно вбивали им в головы мысли и желания, которые предприниматели не в состоянии удовлетворить, — ученый судья с особым ударением произнес эти слова. — Вы продолжали делать это, несмотря на предупреждение, полученное от секретаря по делам колоний. Вы не сделали попытки удержать людей от открытого выступления против порядка и законности. — В голосе судьи зазвучали нотки гнева и горечи. — Вы, и только вы, я считаю, повинны в убийствах, которые совершались после каждого из ваших выступлений. Отдельные меньшинства не могут улучшать свое положение за счет всего общества — они должны понять это. Подстрекательство недовольных безработных к бунту является прямой угрозой существующему общественному порядку и той безопасности, которую закон гарантирует каждому независимо от того, беден он или богат. Подобные антиобщественные поступки заслуживают сурового наказания, и поэтому я, не колеблясь, приговариваю вас к трем годам каторжных работ.

Глава LXII

Какие бы сдвиги и потрясения ни происходили на острове, какие бы новые родники мыслей и стремлений ни открывались в гуще народа, безмятежное течение жизни в квартале Сен-Клэр не нарушалось. Он был похож на болото, покрытое толстым слоем тины и грязи; даже сильный ветер не может всколыхнуть его поверхность. Изо дня в день солнце согревает его своими лучами и в теплой и душной его атмосфере плодятся мириады москитов, неся страдания и смерть людям. Когда-нибудь придут рабочие, осушат болото и там, где плодились белые личинки малярийных комаров, сулящие смерть людям, среди зелени и цветов будут воздвигнуты дома для рабочих.

Эхо большой забастовки докатилось и до мистера де Кудре, когда в его поместьях рабочие стали бессмысленно уничтожать фруктовые деревья, а потом пришли к нему и потребовали повышения заработной платы. Он не «прогнал их вон», как советовала жена, — поблизости не было полицейских, чтобы охранять его поместья, а ему совсем не хотелось терять их. Побагровев, нахмурившись, но храня выдержку и спокойствие, он согласился на их условия, и рабочие вернулись к работе.

Теперь, шесть недель спустя, вечером, он снова сидел в том уголке веранды, который в силу многолетней привычки стал священным местом послеобеденного отдыха семьи де Кудре, и, как обычно, положив ноги на бетонную балюстраду, при свете высокой лампы, стоявшей между ним и его женой, читал свежий номер газеты «Таймс». Тут же сидели тетушка Клотильда и Иветта. Джордж уехал в Англию, где, как он полагал, ему вообще надлежало бы находиться; Мэй, в ужасе бежавшая в родительский дом, как только начались выступления рабочих в Сан-Фернандо, давно вернулась к своим светским обязанностям: бриджу, теннису и званым вечерам, — столь грубо прерванным «этими хулиганами».

Андре, вернувшийся домой, как всегда, поздно, в одиночестве доедал свой обед.

Он вытер рот салфеткой, отбросил ее в сторону и со вздохом и еле заметной улыбкой направился на веранду. Он хотел сообщить родителям нечто важное.

— Они все ищут смерти. Что ж, поделом! Чем скорее, тем лучше... Это все равно что вырвать больной зуб у дантиста. Только больно будет самим же смутьянам!

В тот самый момент, когда Андре приблизился к священному уголку веранды, тетушка Клотильда спросила:

— Анри! А что с теми людьми, что сожгли бедняжку полицейского, их уже судили?

— Да, процесс закончился сегодня... Сегодня! — крикнул мистер де Кудре глуховатой сестре.

— А! — воскликнула она и в знак одобрения воздела к небу свои худые бледные руки в узлах старческих вен. Она долго и с нетерпением ждала этого момента. — Конечно, их всех признали виновными? А судья Осборн, надеюсь, приговорил их всех к смерти? О, они вполне заслуживают этого.

Но ее брат отрицательно покачал головой и недовольно поджал губы.

— Увы, они избежали правосудия.

— Как? — не поверила своим ушам тетушка Клотильда. — Присяжные оправдали их? Какие идиоты! Нас всех перережут в постелях, а им и дела мало! Позор! — Лицо ее покраснело от гнева. Заерзав в кресле, она гордо выпрямилась, словно этим хотела выказать свое неодобрение тем, кто допускает подобного рода судебные ошибки.