Жемчужина короны

В среду, в восемь вечера, войдя в гостиную Лорримеров, Андре сразу же почувствовал, что это празднество было не совсем обычным. Гостиная сверкала огнями, утопала в цветах, повсюду стояли пальмы в кадках. Натертые полы ослепительно блестели. Молодые девушки, в длинных вечерних платьях, с обнаженными руками, причесанные по последней моде, были возбуждены и радостно взволнованы. В гостиной собралось уже человек пятьдесят гостей. Каждый старался, позабыв о старых счетах, быть как можно любезнее с другими. «Добро пожаловать! Вот еще один из нас», — словно говорили их улыбки, когда они приветствовали знакомых или представляли их друг другу.

Девушки, казалось, сами были ослеплены собственным великолепием. Андре бросилась в глаза одна из них, хорошенькая восемнадцатилетняя брюнетка Бетти де ля Map. На ней было платье с низким вырезом — должно быть, ее первое бальное платье, — и, сознавая, что она красива, так красива, как никогда еще не была прежде, она с явным нетерпением ждала, чтобы кто-нибудь подтвердил ей это. Заметив Андре, с которым обычно держалась чрезвычайно надменно и холодно, она улыбнулась ему и приветственно помахала рукой. Он видел, как, залившись румянцем и инстинктивно поправляя бретельки корсажа, она бросила взгляд на незнакомого юношу, что-то говорившего своему приятелю, и улыбнулась, а потом, словно испугавшись, что ее улыбка пропадет даром, робко оглянулась вокруг, не зная, кому бы ее подарить. Так и не найдя никого, она вся как-то поникла и заскучала. Однако, увидев Филлис, грузной походкой спешившую к ней через гостиную, она снова оживилась; засмеявшись, она крепко ухватила Филлис за руку и потащила в комнату, где перед высоким зеркалом прибывающие дамы в последний раз окидывали себя критическим и самодовольным взглядом.

Оркестр негров-музыкантов, спрятанный от взоров гостей за маленькой рощицей пальмовых деревьев в кадках, начал играть. Первые пары заскользили по паркету. Миссис Лорример, беседуя с гостями, с улыбкой глядела на танцующих.

Черная служанка в фартуке и ослепительно белой крахмальной наколке просунула голову в дверь. Она изо всех сил старалась привлечь внимание Филлис, кивала головой, гримасничала и жестикулировала. Но никто не обращал на нее внимания. Боясь, что ее увидят гости, она просунула в дверь только голову и наконец, состроив недовольную гримасу, исчезла.

Андре танцевал с Бетти де ля Map. К его великому неудовольствию, она танцевала плохо, изо рта у нее дурно пахло, и, вместо того чтобы отвечать на его вопросы, она вертела головой во все стороны, отыскивая кого-то среди вновь прибывших гостей.

— О, Брайан Фостер! — вдруг с восторгом шепнула она и громко, на весь зал крикнула: — Брай-й-ан!

Андре с нежностью вспомнил Елену. Он мог говорить с ней о чем угодно: она понимала его, и ей всегда было интересно.

Музыка умолкла. Гости зааплодировали.

У подъезда послышался шум подъехавшей машины. Миссис Лорример вскочила и быстрой походкой пошла навстречу запоздавшим гостям.

— Наконец-то! — услышал Андре, как хозяйка с особой любезностью приветствовала вновь прибывших. Миссис Лорример была полная, добродушная и слегка застенчивая дама лет пятидесяти пяти. — Мы думали, вы совсем уж не приедете, — добавила она со вздохом облегчения и благодарности.

Рядом с ней была Филлис.

— Хэлло, Гвен! — воскликнула она с какими-то особенно ласковыми и даже почтительными нотками в голосе.

Приехали сестры Осборн, Гвеннет и Эстер. Миссис Лорример представила их своим друзьям, хотя ей и в голову не пришло бы представлять им другую молодежь, а Филлис познакомила сестер с теми из своих сверстников, которых она считала наиболее достойными этой чести. Конечно, Андре не попал в их число. Тут же образовался небольшой кружок избранной молодежи, жаждущей общества молодых англичанок. Родители, рассеянно улыбаясь, то и дело озабоченно поглядывали в зал — не разговаривают ли их дочери с сестрами Осборн.

Черная горничная в торчащем крахмальном чепце и белом фартуке снова просунула голову в дверь, стараясь встретиться глазами с Филлис. И, когда ей показалось, что это удалось, она торопливо замахала руками и так округлила глаза, что ослепительно сверкнули белки, а неестественно растянутый рот беззвучно произнес какие-то слова. Кто-то заметил ее и окликнул Филлис, но та, не обращая внимания на жестикулирующую и гримасничающую служанку, повела Гвеннет в спальню матери.

И только десятью минутами позже, когда по устланной коврами лестнице Гвеннет снова сошла в гостиную, Андре смог по-настоящему разглядеть ее.

Он увидел девушку невысокого роста; правильные, красивые, но холодные черты ее лица хранили строгое и гордое выражение. В этом волевом лице было что-то неженское. В прямой осанке, четкой, энергичной походке, смелом и твердом взгляде голубых глаз он прочел высокомерие, тотчас же оттолкнувшее его. Войдя в гостиную, Гвеннет окинула ее быстрым взглядом, и по тому, как он скользнул, не задерживаясь, по лицам гостей, не имевших чести быть ее личными друзьями, можно было подумать, что она смотрит на прислугу.