Жемчужина короны

Кто-то предложил станцевать «Поля Джонса». Дамы образовали один круг — внутри, кавалеры другой — снаружи. Заиграла музыка. Дамы шли в одну сторону, кавалеры в другую. Все хором пели:

Стоит коричневая девушка в кругу.
Тра-ля, ля-ля, ля...
Словно персик бархатный в соку.
Тра-ля, ля-ля...

Внезапно оркестр перешел на фокстрот, и мужчины подхватили дам. Андре очутился перед девушкой с изысканной прической, несомненно из кружка Осборнов. Какое-то мгновение она колебалась, не зная, как отнестись к капризу судьбы, подсунувшей ей такого кавалера, но потом вежливо улыбнулась и, не глядя на Андре, положила ему руку на плечо.

Музыка снова заиграла детскую песенку. Кавалеры и дамы, смеясь, торопливо образовали два круга и снова запели.

Когда оркестр в третий раз заиграл фокстрот, Гвеннет очутилась без партнера. Смеющимися глазами она осмотрелась вокруг и заметила Андре, который стоял, наблюдая за ней с иронической миной. Она поняла, что он был бы рад не принимать участия в этой детской игре, затеянной взрослыми. И то, что он вдруг оказался не таким, как все, заинтересовало ее. На какое-то мгновение она даже почувствовала робость. Но ей так не хотелось оставаться без партнера и выходить из игры, что она, не раздумывая, подбежала к Андре.

— Почему вы стоите? Идемте же! — воскликнула она нетерпеливо и взяла его за руку.

Толстый Джек Лорример поддразнивал ее каждый раз, как они с Андре проносились мимо него в танце.

— Я заставлю тебя выйти из игры в следующий раз, вот увидишь! — крикнул он ей.

В глубоком, грудном смехе Гвеннет Андре слышалось:

«А вот нет, не заставишь... Я могу танцевать сколько угодно, хоть вечность».

И, к своему удивлению, он почувствовал, как учащенно забилось его сердце.

— Вы — Андре де Кудре, не так ли? — спросила Гвеннет. — Это вы играете на скрипке? Я часто по утрам слышу вашу игру, когда езжу на прогулку. Вчера вы играли первую часть концерта Чайковского.

— Вы знаете это произведение? Оно вам нравится?

— О, конечно, знаю. Вы очень хорошо его играли.

— Благодарю. А вы играете?

— Увы, нет. Но я люблю петь.

— Значит, вы поете?

— Только в семейном кругу, — улыбнулась она.

— Расскажите, кого вы слушали, когда жили в Англии. Должно быть, всех?

Своим музыкальным кругозором Андре был обязан граммофонным записям, ибо настоящие музыканты чрезвычайно редко приезжали на остров с гастролями. С огромным вниманием и удивлением слушал он подробный рассказ девушки о манере Крейслера и блестящей технике Хейфеца. Оказалось, что в детстве она училась играть на скрипке. Когда танец кончился, они сели и продолжали беседу. К удовольствию Андре, Гвеннет говорила о музыке как о чем-то близком ей и понятном. Знатокам и любителям музыки кажется, что только они одни открывают подлинный смысл любимых произведений. Теперь Гвеннет пыталась открыть Андре то, чего он, по ее мнению, не уловил в концерте Чайковского. Вдруг она умолкла и помахала рукой кому-то в смокинге.

«Что ж, иди, — подумал Андре. — Я тебе уже надоел».

Прилизанный юнец в безукоризненно отутюженных брюках подошел и пригласил ее танцевать.

И, как только Гвеннет поднялась и упорхнула в другой конец зала, все здесь снова показалось Андре затхлым и скучным. Он заметил, как Гвеннет время от времени бросает взгляды в его сторону. Они, казалось, говорили: «Почему ты сам не подойдешь ко мне? Со мной еще никто так не вел себя».

Вдруг снова пришла мысль о Елене, словно сознание тайного греха, ожившее, чтобы мучить его в этом чуждом для него мире. «Собственно, Гвеннет — единственная умная девушка в этом обществе», — оправдываясь перед самим собой, подумал Андре, когда, пропустив еще два танца, с сильно бьющимся сердцем подошел наконец к девушке и пригласил танцевать...

Потом Андре протанцевал с Гвеннет в третий и последний раз. Больше он не подходил к ней. Безошибочным чутьем он понял, что уронит себя в ее глазах, если даст понять, что ищет ее общества.

К его удивлению, к нему снова подошел Арнольд Уокер и, поглаживая его по руке, спросил, как ему работается у Долларда, почему его так давно не было видно и знаком ли он с такой-то, которая играет на рояле.

— Нет? Тогда пойдем, я познакомлю тебя с ней...

Было уже далеко за полночь, и мужчины, собравшись в кабинете хозяина, рассказывали анекдоты. И, хотя кое-кто из гостей уже собрался уезжать, Андре никак не мог заставить себя уйти. Несколько раз взгляд его встречался с взглядом Гвеннет.

В два часа ночи Осборны стали прощаться.

— Приходите как-нибудь к нам, — сказала Гвеннет Андре. — В эту субботу я буду дома, мы сможем послушать музыку.