Жемчужина короны

Андре заметил, что какая-то реплика, брошенная одним из молодых людей, окружавших Гвеннет, не понравилась ей. Тряхнув густыми светло-каштановыми волосами, она тут же отошла и присоединилась к другой группе, где, сделав своим низким грудным голосом несколько замечаний, сразу же завладела разговором.

«Гм! Сколько высокомерия», — с раздражением подумал Андре и решил намеренно игнорировать ее.

К Гвеннет подошла Филлис, не хотевшая оставлять девушку ни на минуту, и обняла ее за талию. Филлис была бесцветная блондинка. Испорченная богатством и целым штатом слуг, готовых выполнить любую ее прихоть, она проводила большую часть своего времени в пустой болтовне и пересудах. Более разительной противоположности Гвеннет Осборн, чем Филлис, нельзя было себе представить.

Сейчас Гвеннет, смеясь, просила толстую и неуклюжую Филлис подтвердить восторженным поклонникам, что все, только что сказанное ею, — сущая правда, сущая правда! И Андре показалось, что юная англичанка радуется своему явному превосходству над подругой и тому, что даже в своем скромном платье выгодно отличается от невзрачной Филлис. Кто-то окликнул Гвеннет. Недовольно нахмурившись, она обернулась. Ее звала миссис Лорример. Аккуратно переступая ножками, обутыми в туфли на очень высоких каблуках — Гвеннет ни за что не хотела казаться маленькой, — она подошла к миссис Лорример и непринужденно взяла ее под руку.

Вечер был в полном разгаре. Гости уже не изощрялись во взаимных любезностях. До появления сестер Осборн среди гостей не чувствовалось какого-либо четкого разделения, теперь же резко обозначились три или четыре группки. К первой принадлежали Лорримеры, вцепившиеся в Осборнов, как нищий в кошелек. Вторая группа гостей старалась держаться как можно ближе к Лорримерам, чтобы и самой погреться в лучах светской славы Осборнов. Третья группа, очутившись в стороне, обменивалась едкими замечаниями по адресу этих «выскочек» Лорримеров. Кто-то шепнул, что Бетти де ля Map — цветная и потому бегает за Брайаном Фостером, что он чистокровный англичанин. Четвертая группа гостей, состоявшая исключительно из мужчин, не отходила от буфета, устроенного в кабинете хозяина, и разговаривала главным образом о скачках, автомобилях и выгодных сделках.

«Как они все отвратительны!» — думал Андре, разглядывая эти обособленные группки и чувствуя себя здесь совершенно чужим. Он подошел к Бетти де ля Map и, чтобы скрыть охватившее его чувство унижения, громким, насмешливым голосом стал отпускать едкие и не совсем справедливые замечания по адресу Брайана Фостера, с которым Бетти только что танцевала.

Одним из последних прибыл Арнольд Уокер, тощий блондин лет тридцати, резкими и торопливыми движениями чем-то напоминавший Андре белку. Арнольд Уокер быстро сыпал словами, говорил мягким, вкрадчивым голосом с неизменной веселой, многозначительной и льстивой улыбкой, держа собеседника за руку или легонько обнимая его. Во всем его облике было что-то неприятное и скользкое, внушавшее Андре неприязнь. Арнольд особенно изощрялся, когда оказывался в обществе так называемых «приличных» людей. Тогда глаза его становились совсем масляными, он весь извивался в поклонах, потирал руки и так жадно втягивал сквозь зубы воздух, словно хотел показать, что изголодался по «настоящему обществу».

Андре видел, как он уцепился теперь за Филлис, которая не танцевала. Склонившись над рукой девушки и нежно сжимая ее в своих, он по обыкновению сам первый смеялся над собственными остротами.

— Хэлло, дипломат! — окликнул его Андре.

— А, хэлло, Андре! Веселишься? — ответил Арнольд и, подойдя к Андре, пожал ему руку, не переставая искать взглядом более видных знакомых.

Мгновенье — и он уже весь изогнулся в поклоне, глазки его заблестели: он увидел Гвеннет Осборн и ринулся к ней.

Музыка умолкла, и танцующие аплодисментами потребовали от музыкантов повторения. Надувая толстые коричневые щеки, саксофонист, скрытый за пальмовыми деревьями, задул в саксофон, и оркестр заиграл снова.

Арнольд танцевал с Гвеннет. Столь остро было в нем сознание того, что он держит в своих объятиях дочь Главного судьи, что он ничего уже не видел вокруг. Стараясь быть как можно галантнее, он неестественно оттопыривал зад и поднимал одно плечо.

Когда черная служанка в третий раз заглянула в дверь, Филлис наконец подошла к ней.

— Чего тебе? — громким, свистящим шепотом спросила она.

— Мисс Филлис, в мороженое попала соль!

— Что?! О бог мой! — Филлис прижала руки к груди и побледнела. Всплеснув руками, она побежала к матери и шепотом сообщила: — В мороженое попала соль!!!

— Чем же я могу помочь тебе? Ты хозяйка, сама не маленькая, — ответила миссис Лорример, испуганно взглянув на дочь.

Лицо Филлис залилось румянцем гнева и приняло недоброе, жесткое выражение. Она топнула ногой.

— Ты должна что-нибудь сделать! Как же быть! Надо было давно прогнать эту черномазую дуру, сколько раз я тебе говорила... Только и знает, что торчит в дверях и строит рожи!..