Жемчужина короны

Джо, Камачо и другие взглянули в ту сторону, куда был устремлен взгляд Коротышки. Они увидели двух переодетых сыщиков, только что вошедших в комнату. Одним из них был ненавистный всем Дюк. Этот кричаще одетый человек, известный своим коварством, жестокостью и злобным преследованием своих жертв, боком втиснулся за школьную парту, слишком тесную для его огромного тела, и, ссутулив мощные плечи, небрежно выдвинув скрещенные ноги в проход между партами, лениво ковырял в своих крупных белых зубах. В комнату вошли несколько женщин, среди них Касси. Кто-то из них попросил сыщика убрать ноги. Он медленно подобрал их и оценивающим взглядом окинул фигуры проходивших женщин. Увидев Касси, он толкнул в бок своего партнера. Оба поглядели ей вслед.

Касси тоже заметила Дюка и, хорошо зная его дурную славу, прошла мимо с высоко поднятой головой. По ее фигуре совсем не было видно, что она ждет ребенка.

Маленький, плохо одетый, искренний в своих порывах Эллис, пользующийся всеобщим уважением, любивший всех поучать, редко смеявшийся, готовый по всякому поводу цитировать библию, представлял собой разительный контраст огромному и грубому Дюку.

— Братья и товарищи! — обратился он к присутствующим, подходя к столу в своих громко хлопающих, слишком просторных для него башмаках. — Сейчас не время для пустых разговоров... — Он постучал рукой по столу. — Пора начинать. Внимание!.. Вспомните, братья, как ведут себя осы. Сами знаете, что бывает, если тронуть их гнезда. Они вонзаются в тело, как пули. Гонятся за тобой и жалят. А мы ведь в тысячу раз сильнее их. С одной осой легко можно справиться, да и со всеми ими, если они летят в одиночку. Но что же все-таки делает их сильнее нас?..

— Единство! — крикнул кто-то.

— Верно! — радостно воскликнул Эллис и, оглянувшись вокруг, хлопнул в ладоши и закивал головой. — Верно, братья и товарищи, единство! Оно-то и позволит нам когда-нибудь стать хозяевами этого острова. — И в подтверждение своих слов он не преминул рассказать библейскую притчу. — Вот тут многие говорят о забастовке. Но бастовать, не объединившись, — это все равно что подойти вот сейчас к Дюку и дать ему оплеуху, а потом посмотреть, что из этого выйдет...

Зал дружно рассмеялся. Под крики одобрения Эллис сел на свое место. Слово взял худой, как щепка, длиннолицый и самодовольный Винчестер. Его обвислые длинные усы запрыгали вверх и вниз, когда, забыв о всякой осторожности, он с негодованием заговорил. Вид переполненного зала воодушевлял его, и сам он в свою очередь так же действовал на присутствующих.

— Почему они послали сюда своих шпиков? Они понимают, что такое гнев рабочего класса! Они хотят бросить против нас полицию, если мы вздумаем бастовать. Но им это не удастся, поверьте мне! Если все пекарни города забастуют, они испугаются за свой кошелек и пойдут на уступки.

Описывая положение пекарей, он для наглядности сравнил их заработок с общей стоимостью жизни.

— Я предлагаю, товарищи, созвать собрание, пригласить на него мастеров и потребовать прибавить нам заработную плату на пятьдесят процентов. Иначе мы бастуем!

Откашливаясь и потягивая носом, словно его вдруг одолел сильный насморк, Джо поглядывал на оратора и хмурился. С некоторого времени старик Винчестер совсем зарвался. Теперь, когда Лемэтр надолго задержался на юге, Винчестер возомнил себя скорее его соперником, чем товарищем. Он недолюбливал Попито Луну за его светлую кожу и за доверие, которым он пользовался у Лемэтра.

— Луна? — говорил он со смехом. — Луна-тик. Ты сам опустил эти три буквы, или их случайно позабыли прибавить к твоей фамилии?

И тщеславный старый хвастун с победоносным видом оглядывался вокруг, чтобы насладиться эффектом своей шутки. Он давал Попито указания и с умным видом подробно объяснял простые, не требующие объяснения вещи, невольно восстанавливая венесуэльца против себя. С Джо он усвоил покровительственный тон и все время подчеркивал его молодость и неопытность. В разговорах с ним он то и дело говорил: «Мой народ», «Мы, негры», — и не выступал открыто против индийцев только потому, что среди пекарей их насчитывалось немало.

Как только Винчестер сел, прямо с места заговорил Джо. Своим негромким голосом он ядовито прокомментировал «страсть к забастовкам». Забастовки — крайнее средство, к которому следует прибегать лишь тогда, когда все попытки прийти к соглашению не увенчались успехом...

— Бастовать, конечно, хорошо, но где же ваш забастовочный фонд? И, скажу вам откровенно, требовать повышения заработной платы на пятьдесят процентов — это ерунда! Они никогда не примут такого требования. А если вам и удастся добиться этого, то они тут же поднимут цены на хлеб. От этого пострадают все, и в первую очередь вы сами.

Камачо сгорал от нетерпения и еле дождался, чтобы Джо сел на место. Джо чувствовал, как его приятеля распирает желание показать свое превосходство. Подбоченившись, вытянув вперед шею, покачиваясь на носках и беспрестанно окидывая взглядом присутствующих, Камачо начал свое выступление с уничтожающей критики всех выступавших.