Жемчужина среди принцесс

Однако болезнь короля со вчерашнего вечера настолько усилилась, что у него едва хватило сил, чтобы ответить на взволнованные приветствия своей сестры. За ним ухаживали два его собственных врача и еще двое лекарей императора. Франциск был настолько слаб, что даже слёзы его «милочки» не смогли вывести его из апатии. Карл V несколько минут молча стоял у королевского ложа, созерцая своего пленника, затем, низко поклонившись герцогине Алансонской, удалился и в тот же вечер покинул Мадрид.

В сильной тоске Маргарита опустилась на колени у ложа своего брата. Она прибыла в Мадрид, воодушевлённая надеждой вызволить его из плена, и теперь опасалась, что её путешествие было предпринято только для того, чтобы увидеть его кончину. Печальными и мучительными были эти минуты, которые принцесса провела одна в огромной крепости-дворце королей Испании. В этой отчаянной ситуации она, как всегда, обратилась к Богу, умоляя Его предотвратить бедствие, от которого, казалось, никто на земле не мог спасти короля.

Сам Франциск уже не надеялся на своё выздоровление; и вскоре после приезда своей сестры принял последние таинства Церкви со всеми внешними признаками преданности и покаяния. Впоследствии, когда его слуги, затаив дыхание в напряженном ожидании, окружили его постель, король, который на некоторое время потерял дар речи, внезапно снова попросил Бога простить его грехи, а затем едва слышно процитировал на латыни прекрасную молитву Езекии. Вскоре он потерял сознание и четверо врачей без колебаний заявили, что его выздоровление безнадёжно, призвав Маргариту готовиться к худшему.

Однако герцогиню Алансонскую, сознававшую, что слуги короля берут с неё пример, не покинуло мужество. Ей хватило самообладания, чтобы скрыть своё горе. Днём наибольшей опасности для здоровья короля была суббота, 22 сентября. Накануне из Толедо прибыли французские послы, спешно вызванные оттуда, чтобы проститься, как считалось, со своим царственным повелителем. В главных церквях Мадрида, Толедо и других городов королевства были отслужены мессы за его выздоровление. Император, чья репутация существенно пострадала бы, если бы король Франции умер в плену, ежедневно получал депеши от испанских врачей, лечивших Франциска, и от начальника гарнизона Мадрида. Король, тем не менее, всё больше слабел, поскольку уже не мог принимать пищу. Теперь, когда все надежды на человеческую помощь рассеялись, Маргарита собрала своих домочадцев в своих личных покоях, чтобы вместе с ними помолиться за здоровье короля.

После этого богослужения, совершённого 22 сентября, принцесса без промедления отправилась со своими дамами в покои брата, чтобы присутствовать вместе с остальными французскими послами и знатью на мессе, которую архиепископ Амбренский отслужил у временного алтаря. Стоя на коленях, окружённая плачущей свитой короля, сама обливаясь слезами, Маргарита снова горячо присоединилась к их молитвам.

Во время мессы архиепископ подошёл к постели Франциска и, подняв высоко Символ Веры, торжественно призвал его взглянуть на него.

— Затем король, — пишет президент Сельве, — который долгое время был лишён зрения и слуха, открыл глаза, пристально посмотрел на Святое Причастие и сложил руки. После мессы мадам герцогиня снова приказала поднести королю упомянутое Причастие; и король тут же воскликнул: «Это мой Бог, который исцелит и мою душу, и моё тело; я молю Вас, чтобы я мог принять Его». На это упомянутому господину было замечено, что он не сможет проглотить облатку; но он ответил, что сможет, тогда мадам герцогиня приказала разделить священную облатку, что было сделано, и он принял её с такими знаками раскаяния и крайнего смирения, что не было ни одного присутствующего, кто не расплакался бы. Затем мадам герцогиня приняла вторую половину упомянутого Святого Причастия. С того часа упомянутый господин стал поправляться настолько, что теперь он вне всякой опасности, что является чудом Божьим, как единодушно свидетельствуют все французы и испанцы.

Действительно, за исключением одного небольшого рецидива, смерть больше не угрожала королю, хотя прошло много недель, прежде чем он смог подняться с постели.

Франциск всегда с благодарностью вспоминал нежную преданность своей сестры во время его болезни. Брантом пишет:

— Лучше всяких докторов зная его природу и сложение, она заставляла их лечить короля по-своему и делала это так успешно, что спасла его, почему впоследствии Франциск часто говаривал, что без неё ему бы не выжить и что она даровала ему жизнь.