Женщина французского лейтенанта

Она робко нажала на пружинку, и коробочка открылась. На багряной бархатной подушечке лежала элегантная швейцарская брошка, такой овал из мозаичных лепестков, а по краям чередующиеся жемчужинки и кусочки кораллов в золоте. Она потянулась к нему и запечатлела на его губах целомудренный поцелуй, потом положила головку ему на плечо, посмотрела на брошь и поцеловала ее.

Чарльз вспомнил строчку из фаллической песни и прошептал ей на ухо:

– Хочу, чтобы завтра сыграли мы свадьбу.

Подкладка простая: все, что случилось или могло случиться, хороший повод прочувствовать и поиронизировать. В общем, учись быть самим собой.

Чарльз сжал ее руку.

– Дорогая, я должен сделать маленькое признание. Оно касается несчастной женщины из «дома Марлборо».

Эрнестина слегка подобралась. Он ее удивил и даже немного позабавил.

– Неужели речь о бедной Трагедии?

Он улыбнулся.

– Боюсь, что ей пристало более вульгарное прозвище. – Он стиснул ее руку. – Все так глупо и тривиально. Дело было так. Во время одной из моих погонь за ускользающими иглокожими…

Вот, собственно, и конец истории. Уж не знаю, как сложилась судьба Сары, но она больше не беспокоила Чарльза, пусть даже какое-то время еще присутствовала в его памяти. Так часто бывает. Люди пропадают из виду, тонут в омуте повседневности.

Чарльз с Эрнестиной не жили долго и счастливо, хотя и проживали вместе. Он пережил ее на десять лет и честно оплакивал ее преждевременный уход. Они произвели на свет потомство… предположим, семерых детишек. Сэр Роберт усугубил оскорбление сердечной травмой: через десять месяцев после заключения брачных уз с Беллой Томкинс он стал отцом… и не одного, а сразу двух наследников. Эта пара близнецов роковым образом вынудила Чарльза заняться бизнесом. Поначалу он испытывал только скуку, но затем вошел во вкус. Таким образом, он лишил своих сыновей всякого выбора, а его внуки по сей день владеют гигантским магазином со всеми сопутствующими обстоятельствами.

Сэм и Мэри… но кого интересует биография прислуги? Поженились, расплодились и ушли из жизни в монотонном ритме, уготованном их породе.

Кто там еще? Доктор Гроган? Умер на девяносто первом году жизни. Поскольку тетушка Трантер тоже умерла, когда ей было хорошо за девяносто, то вот вам бесспорное доказательство целебности местного воздуха.

Впрочем, не для всех – миссис Поултни скончалась, не прошло и двух месяцев после возвращения Чарльза в Лайм. Счастлив заметить, что в данном случае мне хватает любопытства заглянуть в будущее… точнее, в ее посмертное существование. Одетая, как полагается, во все черное, она подъехала в своем ландо к царским вратам. Ее лакей – само собой, как в Древнем Египте, вся челядь последовала за ней на тот свет – спрыгнул с облучка и уважительно открыл ей дверцу. Миссис Поултни поднялась по ступенькам и, мысленно приготовившись сказать Создателю (когда они познакомятся поближе), что Его подручным следовало бы встречать важных персон, позвонила в колокольчик. Ей открыли не сразу.

– Мэм? – поинтересовался дворецкий.

– Я – миссис Поултни. Теперь я буду здесь жить. Пожалуйста, известите вашего Хозяина.

– Предвечного известили о вашей кончине, мэм. И ангелы уже пропели сотый псалом по такому случаю.

– Очень уместно и великодушно с Его стороны.

Знатная дама, подняв шлейф и приосанившись, уже была готова войти в величественный белый зал за спиной дворецкого, но тот загородил ей дорогу, да еще весьма вызывающе зазвенел связкой ключей.

– Эй, вы! Дайте пройти. С вами говорит миссис Поултни из Лайм-Риджиса.

– В прошлом из Лайм-Риджиса, мэм. А сейчас вас ждут довольно жаркие субтропики.

С этими словами хамоватый лакей захлопнул ворота у нее перед носом. Первая реакция миссис Поултни – убедиться в том, что домашние не слышали этой сцены. Но ее экипаж, который, как ей ранее показалось, отъехал к помещению для слуг, загадочным образом исчез. В сущности, исчезло все: дорога, ландшафт (чем-то напоминавший парадную аллею перед Виндзорским замком, как ни странно), все-все. Осталось пустое пространство… и, о ужас, всех пожирающее пространство. Ступенька за ступенькой, по которым миссис Поултни поднималась с такой величавостью, тоже исчезали. Три… две… одна. И вот уже под ногами не осталось ничего. Она отчетливо произнесла: «Это дело рук миссис Коттон», потом упала и понеслась, подпрыгивая, взлетая и переворачиваясь, как подстреленная ворона, туда, где ее ждал настоящий хозяин.

45

Во мне пророс тот самый, кто

Вдруг превратил меня в ничто!

Альфред Теннисон. Мод

А теперь, доведя повествование до вполне традиционного конца, я должен сделать признание: все, что я описал в последних двух главах, действительно имело место, вот только это произошло не совсем так, как вам могло показаться.