Женщина французского лейтенанта

– Я получила от папы письмо сегодня… Чарльз? Чарльз! Что-то случилось?

Она сделала шаг навстречу, а он опустил глаза, не в силах на нее смотреть. Она остановилась. Наконец ее испуганный и его мрачный взгляд встретились.

– Чарльз?

– Прошу тебя, сядь.

– Но что случилось?

– Вот поэтому… я и приехал.

– Почему ты на меня так смотришь?

– Потому что я не знаю, с чего начать.

По-прежнему не сводя с него глаз, она нащупала стул за спиной и села у окна. Он молчал. Она тронула письмо, лежащее рядом на столе.

– Папа́… – но его пронзительный взгляд заставил ее замолчать.

– Он был сама доброта… но я не сказал ему всей правды.

– Правды… какой правды?

– Что после многих часов глубоких и очень болезненных раздумий я пришел к выводу, что я тебя недостоин.

Она побледнела. На мгновение ему показалось, что она сейчас упадет в обморок, и он сделал пару шагов, чтобы ее подхватить, а она сделала такое движение, словно хотела себя ущипнуть.

– Чарльз, ты шутишь.

– К моему величайшему стыду… я не шучу.

– Ты меня недостоин?

– Абсолютно.

– И ты… нет, это какой-то кошмар. – Она поглядела на него в изумлении, а затем робко улыбнулась. – Ты забыл про свою телеграмму. Это ты так шутишь?

– Как же плохо ты меня знаешь, если думаешь, что я могу шутить о таких вещах.

– Но… но… твоя телеграмма!

– Я ее отправил до принятия решения.

Только теперь, когда он понурился, до нее стал доходить истинный смысл сказанного. Предчувствие ему подсказало, что это, возможно, критический момент. Если она потеряет сознание, закатит истерику… Он не выносил чужой боли и, кажется, уже готов был покаяться, во всем признаться, броситься к ее ногам за пощадой. Но Эрнестина, хотя и просидела долго с закрытыми глазами и по телу вроде бы пробежала дрожь, сознание не потеряла. Она же дочь своего отца: может, и хотела бы упасть в обморок, но это было бы равносильно тому, чтобы предать…

– Будь добр, объясни, что ты имеешь в виду.

Он испытал короткое облегчение. Она обижена, но не смертельно.

– В одной фразе не получится.

Она глядела на него, сложив на коленях руки с какой-то горькой чопорностью.

– Тогда попробуй в нескольких фразах. Прерывать тебя я не стану.

– Я всегда к тебе испытывал – и продолжаю испытывать – огромное уважение и приязнь. И ни минуты не сомневался в том, что ты будешь прекрасной женой для того, кому посчастливится завоевать твою любовь. Но я также, к стыду своему, сознавал, что мой интерес к тебе отчасти был продиктован не самыми достойными соображениями. Я имею в виду твое приданое… и то, что ты единственный ребенок. Эрнестина, в глубине души я всегда ощущал, что веду бесцельную жизнь, я ничего не добился… Пожалуйста, выслушай до конца. Когда зимой я решил сделать тебе предложение в надежде, что оно будет принято благосклонно, то было искушение Сатаны. Я увидел в блестящем браке возможность восстановить пошатнувшуюся веру в себя. Только прошу, не думай, что мной руководил исключительно холодный расчет. Ты мне очень нравилась. И я искренне верил, что это перерастет в любовь.

Она медленно подняла голову и посмотрела на него, как будто не видя.

– Я не могу поверить, что это говоришь ты, а не какой-то самозванец, жестокий и бессердечный…

– Я понимаю, для тебя это страшный шок.

– Шок! – Ее лицо выражало негодование. – С холодным спокойным видом рассказываешь мне тут, что никогда меня не любил!

Вот уже и выкрики. Он подошел к раскрытому окну и закрыл его. Она опустила голову, а он приблизился к ней и заговорил как можно деликатнее, но сохраняя дистанцию.

– Я не ищу оправданий. Просто пытаюсь объяснить, что мои преступные действия не были обдуманными. Иначе как бы я мог сейчас делать то, что я делаю? Я лишь хочу, чтобы ты поняла: если я кого-то и обманывал, то только себя. Можешь меня называть как угодно… слабый, эгоистичный… но не бесчувственный.

Она несколько судорожно вздохнула.

– И что же привело к этому великому открытию?

– Внезапное осознание – довольно гнусное, не скрою – того, что я испытал разочарование, когда твой отец не расторг нашу помолвку. – Она смерила его убийственным взглядом. – Я стараюсь быть предельно честным. Он не только с исключительным великодушием отнесся к моим изменившимся обстоятельствам, но и предложил мне в один прекрасный день стать его деловым партнером.

Она вспыхнула.

– Я так и знала, так и знала. Это все из-за того, что ты женишься на дочери торговца! Разве не так?

Он отвернулся к окну.

– Я это воспринял как должное. В любом случае стыдиться твоего отца было бы с моей стороны проявлением непозволительного снобизма.

– Облечь свои мысли в слова… это еще не делает человека менее виновным.

– Если ты подумала о том, что его предложение повергло меня в ужас, то ты совершенно права. Но ужас был связан с моей непригодностью, а вовсе не с самим предложением. Пожалуйста, позволь мне закончить мое… мою исповедь.

– Ты разрываешь мне сердце.

Он отвернулся к окну.