Женщина французского лейтенанта

– «Дорогой Форсайт. До меня дошла новость, что мисс Вудраф жива. Она не желает выдавать свое местонахождение, но вы можете расслабиться. Я надеюсь завтра узнать новые детали. Пожалуйста, передайте это вложение поисковикам, когда они вернутся». Ну как, сойдет?

– Отлично. Только вложение должно быть мое. – Чарльз достал маленький кошелек, расшитый самой Эрнестиной, и положил на зеленую скатерть три соверена, но Гроган два из них с улыбкой отодвинул.

– Мистер Форсайт пытается бороться с дьявольским напитком. Я считаю, одного золотого вполне достаточно. – Он положил записку и монету в конверт, запечатал и ушел распорядиться о срочной доставке.

Вернувшись, он с порога задал вопрос:

– И как быть с этой девушкой? Где она сейчас, вы не знаете?

– Понятия не имею. Хотя она наверняка придет завтра, куда обещала.

– А вот вы туда не идите. В вашем положении нельзя далее рисковать своей репутацией.

Чарльз поднял на него глаза и снова опустил.

– Я в вашем распоряжении.

Доктор задумчиво глядел на него. Он подверг гостя небольшому тесту и получил ожидаемый результат. Он отошел к книжным полкам и вернулся с уже знакомым нам томом: великий дарвиновский труд. Он сел рядом с камином напротив гостя и, поглядев на Чарльза поверх очков, с легкой усмешкой положил руку на «Происхождение видов», как на Библию.

– Ничто из того, что было или будет произнесено в этой комнате, не выйдет за пределы четырех стен. – Он положил книгу на столик.

– Мой дорогой доктор, это было излишне.

– Доверие к врачу – половина дела.

Чарльз вымученно улыбнулся.

– А вторая половина?

– Доверие к пациенту. – Он поднялся раньше, чем гость успел на это что-то сказать. – Вы же ко мне пришли за советом?

Вид у него был такой, словно подтрунивания закончились и сейчас гостя ждет поединок с ирландским боксером. Он стал расхаживать туда-сюда по «рингу», держа руки в карманах медицинского халата.

– Я молодая женщина высокого ума, с неплохим образованием. Я считаю, что мир обошелся со мной несправедливо. Я не до конца контролирую свои эмоции. Я совершаю глупости… например, бросаюсь на шею первому попавшемуся смазливому негодяю. Но, что еще хуже, мне нравится быть жертвой судьбы. Я очень профессионально изображаю свою меланхолию. У меня трагические глаза. У меня сами текут слезы. И прочее, и прочее. И вот… – Доктор помахал в сторону двери, словно давая знак чудесам, что можно войти. – И вот входит юный бог. Умный. Красивый. Классический образец, каким меня учили восхищаться. Я вижу, он мной заинтересовался. Чем я выгляжу печальнее, тем сильнее его участие. Я опускаюсь перед ним на колени, он меня поднимает. Он обращается со мной как с леди. Нет, даже лучше. В духе христианского братства он мне предлагает путь избавления.

Чарльз хотел что-то возразить, но доктор пресек его попытку.

– Я живу в крайней бедности. У меня нет тех уловок, коими пользуются состоятельные дамы, чтобы подчинить мужчину своей власти. – Он поднял вверх указательный палец. – У меня есть только одно оружие. Жалость, которую я вызываю в этом отзывчивом человеке. Но и дьявол не сразу клюет на жалость. Я скормила этому доброму самаритянину мое прошлое, и он его проглотил. Что дальше? Надо, чтобы он проявил жалость к моему настоящему. Однажды, гуляя там, где мне гулять запрещено, я получаю свой шанс. Я демонстрирую себя открыто той, кто, я знаю, не преминет все рассказать хозяйке, которая всего этого не одобрит. Меня увольняют. Я исчезаю, и все думают, что я бросилась вниз с ближайшей скалы. Но вскоре – in extremis[91] и de profundis[92], а еще точнее, de altis[93] – я обращаюсь с мольбой о помощи к моему спасителю. – Он взял длинную паузу, и Чарльз медленно поднял на него глаза. Доктор улыбнулся. – Это, разумеется, отчасти моя гипотеза.

– Но ваше обвинение… что она сама спровоцировала…

Доктор сел и расшевелил огонь в камельке.

– Сегодня в самую рань меня вызвали в «дом Марлборо». Причины не назвали, лишь упомянули о неважном расположении духа миссис П. А вот миссис Фэйрли… домоправительница, вы знаете… поведала мне суть того, что произошло. – Он взял паузу, глядя в несчастные глаза гостя. – Вчера она была на молочной ферме, когда эта девушка прямо у нее перед носом с вызовом вышла из лесу. Миссис Фэйрли достойна своей хозяйки, так что, подозреваю, она с большим аппетитом исполнила свой долг. Однако, мой дорогой Смитсон, я уверен, что ее на это сознательно спровоцировали.

– Вы хотите сказать…

Доктор кивнул. Чарльз пронзил его взглядом и отшатнулся.

– Я не могу в это поверить. Невозможно, чтобы она… – Он не сумел закончить.

А доктор пробормотал:

– Возможно. Увы.

– Только человек с… – он собирался сказать «с мозгами набекрень», но вместо этого резко встал, вышел в эркер, раздвинул занавески и уставился в черноту ночи. Яркая зарница высветила Кобб, пляж, спящее море. Чарльз повернулся. – Иными словами, меня водили за нос.