Женщины Цезаря

– Предвыборная кампания, – задумчиво продолжал Цезарь, – вовсе не ограничивается вопросом о взятках, хотя никто из дураков не может этого понять. Взятка – лишь инструмент, которым я не осмелюсь воспользоваться, даже если бы у меня были желание и деньги. Когда я сделаюсь кандидатом, полсотни сенаторских волков возжаждут моей крови, и ни один голос, ни одна запись, ни один чиновник не останутся непроверенными. Но существует много других уловок.

– Жаль, что семнадцать триб будут выбраны непосредственно перед голосованием, – сказала Аврелия. – Если бы их определили за несколько дней до выборов, ты мог бы ввести несколько сельских выборщиков. Для любого сельского выборщика имя Юлий Цезарь значит намного больше, чем имя Лутаций Катул или Сервилий Ватия.

– Тем не менее, мама, кое-что сделать можно. Должна быть по меньшей мере одна городская триба – и Луций Декумий окажется здесь неоценим. Красс заручится поддержкой своей трибы, если ее выберут. И Магн тоже. А я имею влияние и в других трибах, помимо Фабии.

Наступила пауза. Лицо Цезаря помрачнело. Если Аврелия и собралась что-то сказать, одного взгляда на лицо сына было достаточно, чтобы она промолчала. Он мысленно решал вопрос: заговорить ли на менее приятную тему. И ее сдержанность повышала шансы, что он все-таки заговорит. А какая тема может быть менее приятна, чем денежная? Поэтому Аврелия промолчала.

– Красс приходил ко мне сегодня утром, – сказал наконец Цезарь.

Но Аврелия опять промолчала.

– Мои кредиторы беспокоятся.

Аврелия как воды в рот набрала.

– Счета растут с тех пор, как я побывал курульным эдилом. Мне не удалось выплатить ничего из того, что я занимал.

Она опустила глаза, стала рассматривать столешницу.

– Теперь уже приходится платить проценты с процентов. Они говорят, что цензоры должны проверить мое состояние, даже если один из них – мой дядя. А цензоры поступят так, как предписывает закон. Я потеряю место в сенате, и все принадлежащее мне будет распродано, включая и мои земли.

– Красс что-нибудь предлагает? – наконец спросила она.

– Я должен стать великим понтификом.

– Сам он не даст тебе денег?

– Это последнее средство. Красс – большой друг, но не напрасно у него сено на обоих рогах. Он дает деньги без процентов, зато ему надлежит отдавать долг по первому требованию. Помпей Магн вернется еще до того, как я стану консулом, и мне нужно, чтобы Магн был на моей стороне. Но Красс ненавидит Магна со времен их совместного консульства. И я должен балансировать между ними. А это значит, что мне не следует брать взаймы ни у кого из них.

– Понимаю. Справится ли с этим великий понтифик?

– Очевидно, имея таких серьезных соперников, как Катул и Ватия Исаврийский. Победа скажет моим кредиторам, что я буду претором и старшим консулом. А когда я поеду в свою провинцию, я возмещу мои потери. Может быть, даже и раньше. И если не в начале, то в конце срока я все выплачу. Хотя сложный процент совершенно жуткий и должен быть объявлен вне закона, он имеет одно преимущество: кредиторы, требующие сложных процентов, получают огромные прибыли, когда долг выплачивается, даже если и по частям.

– В таком случае тебе необходимо стать великим понтификом.

– Я тоже так думаю.

Выборы нового великого понтифика и нового члена коллегии понтификов должны были состояться через двадцать четыре дня. Кто станет этим новым лицом – все знали: единственным кандидатом был Метелл Сципион. А Катул и Ватия Исаврийский объявили себя кандидатами на должность великого понтифика.