Женщины Цезаря

– Внести второй законопроект о земле, чтобы использовать общественные земли Кампании и Капуи. Двести пятьдесят квадратных миль земли, поделенные на участки со времен Тиберия Гракха и готовые для захвата и расселения.

– Закон пройдет, – сказал Гай Пизон, оскалив зубы.

– Я согласен, он пройдет, – сказал Бибул.

– Но мы должны этому воспрепятствовать, – сказал Агенобарб.

– Да, должны.

– Как? – спросил Метелл Сципион.

– Я надеялся, – проговорил младший консул, – что мой план сделать все комициальные дни feriae сработает, хотя должен был знать, что Цезарь использует власть великого понтифика. Однако остался один религиозный ход, которому не могут противостоять ни коллегии, ни он. Я, может быть, и превысил свою авгурскую власть относительно feriae, но я останусь в рамках своих полномочий и как авгур, и как консул, если подойду к этой проблеме с двух сторон.

Они все слушали с интересом. Вероятно, Катон был из них самым известным среди римской публики, но, несомненно, героизм Бибула, решившего предложить Цезарю унизительное проконсульство, дал ему преимущество над Катоном на всех частных собраниях лидеров boni. Катон проявлял к этому полное равнодушие. Он не рвался к лидерству.

– Я намерен удалиться в свой дом. Буду наблюдать небо до конца моего консульства.

Все молчали.

– Вы слышали меня? – улыбаясь, спросил Бибул.

– Мы слышали, Марк Бибул, – ответил Катон, – но поможет ли это? И как это может помочь?

– Такое делалось и раньше, и это считается частью mos maiorum. Кроме того, я тайно организовал поиски в Книгах Сивилл и нашел пророчество, которое можно легко интерпретировать таким образом, что в этот год небеса дадут знак чрезвычайной важности. Какой это будет знак, пророчество не сообщает, и это делает возможным осуществить весь план. Теперь, когда консул удаляется в свой дом наблюдать небеса, все общественные дела должны быть приостановлены, пока он не появится, чтобы снова взять фасции. Чего я не собираюсь делать!

– Это будет непопулярно, – забеспокоился Гай Пизон.

– Сначала, может быть, и непопулярно. Но мы должны очень постараться, чтобы это стало популярным. Я намерен использовать Катулла – он так хорошо пишет памфлеты! Теперь, когда Клодия порвала с ним, он изо всех сил старается насолить ей и ее младшему брату. Я бы хотел снова привлечь Куриона, но он отказывается. Однако не будем сосредоточиваться на Цезаре, он невосприимчив к нашим уколам. Сделаем главной мишенью Помпея Магна. До конца года мы должны быть абсолютно уверены, что каждый день на Форуме будет как можно больше наших сторонников. На самом деле количество не играет роли. Шум на Форуме – вот что имеет значение. Основная масса городских и сельских жителей выступает за законы Цезаря, но они почти никогда не бывают на Форуме, за исключением голосования или важных contio.

Бибул перевел взгляд на Катона:

– Тебя ждет специальное задание, Катон. Я хочу, чтобы ты использовал любую возможность, чтобы вывести из себя Цезаря. Пусть велит сажать тебя в Лаутумию. Почему-то он эмоциональнее реагирует на тебя или Цицерона. Наверное, вы оба обладаете способностью забраться под его седло, как репей. Всякий раз мы предварительно будем организовывать все так, чтобы присутствующие на Форуме были готовы поддержать тебя и осудить оппозицию. Помпей – слабое звено. Необходимо заставить его чувствовать себя уязвимым.

– Когда ты намерен удалиться в свой дом? – спросил Агенобарб.

– За два дня до ид, в единственный день между праздниками – Мегалезиями и Цериалиями, когда в Риме будет полно народу, а на Форуме полно зевак. Не имеет смысла что-либо предпринимать без большой аудитории.

– И ты думаешь, что вся деловая жизнь замрет, когда ты удалишься в свой дом? – спросил Метелл Сципион.

Бибул удивленно поднял брови:

– Надеюсь, что не замрет! Цель моего плана – заставить Цезаря и Ватиния издавать законы вопреки знамениям. Это значит, что, как только закончится их срок, мы сможем объявить эти законы недействительными. Не говоря уже о том, что мы обвиним их в maiestas. По-моему, обвинение в измене звучит замечательно!

– А что, если Клодий станет плебейским трибуном?

– Не вижу, как это может что-либо изменить. Клодий ненавидит Помпея Магна, хотя не понимаю почему. В следующем году Клодий будет нашим союзником, а не врагом. Если его изберут.

– Он и на Цицерона имеет зуб.

– Как это может касаться нас? Цицерон – не boni, он – язва. О боги, я проголосовал бы за любой закон, который в состоянии заткнуть его, когда он начинает нести чепуху о том, как он спас свое отечество! Можно подумать, что Катилина был хуже Ганнибала и Митридата, вместе взятых.

– Но если у Клодия зуб на Цицерона, он будет и против тебя, Катон, – сказал Гай Пизон.

– Каким образом? – удивился Катон. – Я просто высказал свое мнение в сенате. Я не был старшим консулом, я даже не стал плебейским трибуном. Свободная речь становится все более опасной, но нет такого закона на таблицах, который запрещал бы человеку высказывать свое мнение во время заседания сената.

О главной трудности подумал Агенобарб.