Женщины Цезаря

Черные глаза Кальпурнии заблестели, она взяла в руки комочек рыжего меха, подняла к лицу и, радостная, взглянула на мужа.

– Он еще очень маленький, но в Новый год ты мне его дашь, и я его кастрирую, – сказал Цезарь и понял, что ему нравится видеть радость на ее хорошеньком личике.

– Я назову его Феликсом, – сказала она, улыбаясь.

Муж засмеялся:

– «Счастливый и плодовитый»? С Нового года это не будет соответствовать истине, Кальпурния. Если его не кастрировать, он начнет убегать из дома. Он не станет больше составлять тебе компанию, и мне придется среди ночи бросать в него ботинком. Назови его Спадо – кастрат. Это подойдет лучше.

Продолжая держать котенка, она встала, одной рукой обняла Цезаря за шею, хотела поцеловать его в щеку, но Цезарь повернул голову, и поцелуй пришелся в губы.

– Нет, он – Феликс.

– Это я – счастливчик, – сказал Цезарь.

– Откуда он? – спросила Кальпурния, целуя белый веерок морщин в уголках его глаз. Сама того не зная, она повторяла любимую дочернюю ласку Юлии.

Сморгнув слезу, Цезарь обнял ее:

– Я хочу заняться с тобой любовью, жена, так что положи Феликса и пойдем. С тобой мне становится легче.

Позднее он озвучил свою мысль матери:

– Кальпурния облегчает мне жизнь без Юлии.

– Да, это так. В доме обязательно должен быть кто-то молодой, по крайней мере для меня. Я рада, что и тебе хорошо.

– Они с Юлией не похожи.

– Очень не похожи. Но это к лучшему.

– Она обрадовалась котенку больше, чем жемчугу.

– Отличный знак. – Аврелия нахмурилась. – Ей будет трудно, Цезарь. Через шесть месяцев ты уедешь, и она не увидит тебя несколько лет.

– Жена Цезаря? – спросил он.

– Если котенок понравился ей больше, чем жемчуг, я сомневаюсь, что ее верность поколеблется. Лучше всего, если она забеременеет до твоего отъезда. Ребенок ее займет. Однако такие вещи непредсказуемы, и я не заметила, чтобы твоя страсть к Сервилии остыла. Никакого мужчины не хватит на всех, даже тебя, Цезарь. Почаще спи с Кальпурнией и пореже с Сервилией. Кажется, ты умеешь делать только девочек, так что на внука я уж и не надеюсь.

– Мама, ты безжалостная женщина! Ты дала мне разумный совет, которому я не последую.

Она сменила тему:

– Я слышала, что Помпей пошел к Марку Цицерону и просил его убедить молодого Куриона прекратить нападки на Форуме.

– Глупо! – воскликнул Цезарь, хмурясь. – Я говорил ему, что это только даст Цицерону повод важничать. Boni держат сейчас «спасителя отечества» в крепкой узде, и ему доставляет исключительное удовольствие отклонять любое наше предложение. Он не будет участвовать в комитете, он не будет легатом в Галлии на будущий год, он даже не примет моего предложения послать его в путешествие за государственный счет… И что же делает Магн? Предлагает ему деньги!

– Конечно, он отказался, – сказала Аврелия.

– Несмотря на свои растущие долги. Я никогда не видел человека, так помешанного на приобретении вилл.

– Значит ли это, что в следующем году ты спустишь Клодия с поводка?

Взгляд, который Цезарь бросил на мать, был очень холодным.

– Я обязательно спущу Клодия с поводка.

– Что же такого Цицерон сказал Помпею, что ты так рассердился?

– То же самое, что он говорил на суде, когда судили Гибриду. Но к сожалению, Магн продемонстрировал возникшее у него сомнение во мне, и Цицерон подумал, что у него появился шанс отнять у меня Магна.

– В этом я сомневаюсь, Цезарь. Это нелогично. Ведь сейчас царствует Юлия.

– Да, думаю, ты права. Магн играет на чужих разногласиях. Он не захочет, чтобы Цицерон узнал все его мысли.

– На твоем месте меня больше беспокоил бы Катон. Из этой пары Бибул более организованный, но у Катона больше влияния, – сказала Аврелия. – Жаль, что Клодий не поможет тебе избавиться от Катона.

– Это защитило бы мою спину в мое отсутствие, мама! К сожалению, я не знаю, как это сделать.

– Подумай. Если бы ты мог избавиться от Катона, ты был бы неуязвим. Он – источник всех неприятностей.

Курульные выборы проводились в квинтилии, чуть позднее, чем обычно. Кандидатами-фаворитами определенно являлись Авл Габиний и Луций Кальпурний Пизон. Они энергично набирали сторонников, но действовали очень осторожно, чтобы не дать возможности Катону завопить о взятках. Капризное общественное мнение снова отшатнулось от boni. Для триумвиров результаты выборов обещали быть хорошими.

В этот момент, всего за несколько дней до курульных выборов, Луций Веттий выполз из-под камня. Он пришел к молодому Куриону, чьи речи на Форуме в эти дни были направлены большей частью против Помпея, и сообщил ему, что знает о плане убить Помпея. Затем он спросил Куриона, хочет ли тот присоединиться к заговору. Курион внимательно выслушал и сделал вид, что заинтересовался. Потом рассказал об этом своему отцу, потому что у него не хватало смелости стать заговорщиком или убийцей. Старший Курион и его сын всегда ссорились, но их разногласия касались лишь вина, сексуальных развлечений и долгов. Когда им угрожала настоящая опасность, Скрибонии Курионы сплачивали ряды.