Женщины Цезаря

Общественное мнение опять отвернулось от триумвиров. Слухи о Цезаре усилились. Его претора Фуфия Калена освистали в театре во время Аполлоновых игр. Ходили сплетни, что Цезарь через Фуфия Калена намеревался ликвидировать право всадников восемнадцати центурий резервировать для себя места в театре сразу позади сенаторов. Гладиаторские игры, финансируемые Авлом Габинием, вызвали еще больше споров.

Убежденный теперь в том, что его религиозная тактика была наилучшим способом, Бибул снова нанес удар. Он отложил куриатные и центуриатные выборы до восемнадцатого октября. Указ огласили с ростры, с платформы у храма Кастора и вывесили на доске объявлений. Бибул объявил, что Нижний форум смердит после убийства Луция Веттия. Он также видел на небе огромную падающую звезду в неправильном месте.

Помпей запаниковал. Он попросил своего ручного трибуна созвать плебейское собрание. Там Великий Человек заговорил наконец о безответственности, которую Бибул продемонстрировал более ярко, чем любая падающая звезда на ночном небе. Он сказал подавленной толпе, что как авгур клянется: в знамениях не было ничего ужасного. Просто Бибул делает все, чтобы навредить Риму. Затем Великий Человек уговорил Цезаря созвать народ и выступить против Бибула, но Цезарь не смог вложить в свою речь должный энтузиазм и не овладел аудиторией. Его обращение к народу отправиться с ним вместе к дому Бибула и там просить, чтобы Бибул положил конец всей этой чепухе, прозвучало до того вяло, что народ предпочел разбрестись по домам.

– Это просто говорит о том, что у них есть здравый смысл, – сказал Цезарь Помпею за обедом в Государственном доме. – Мы неправильно подошли к этому, Магн.

Совершенно подавленный, Помпей возлежал на ложе, опираясь подбородком на левую руку. Он пожал плечами.

– Неправильно? – мрачно спросил он. – Нет правильного способа, есть проблема.

– Правильный способ есть.

Помпей скептически взглянул на своего тестя:

– Назови мне этот правильный способ, Цезарь.

– Сейчас квинтилий, время выборов, так? Проводятся игры, и половина Италии здесь, празднует и радуется. Едва ли сейчас на Форуме толпятся завсегдатаи. Как они узнаю́т о том, что происходит? Они слышат о знаках. Младший консул смотрит на небо. Людей убивают в тюрьме. И еще идет эта ужасная борьба между фракциями за должности римских магистратов. Они смотрят на тебя, на меня и видят лишь одну сторону. Затем они смотрят на Катона, слушают Бибула – и видят другую сторону. Для них все это еще более непонятно, чем писидийские ритуалы.

– Ха! – высказался Помпей, снова подперев подбородок рукой. – Габиний и Луций Пизон проиграют. Это все, что я знаю.

– Ты безусловно прав, но только если выборы пройдут сейчас, – сказал Цезарь, снова быстрый и энергичный. – Бибул сделал ошибку, Магн. Ему не следовало откладывать выборы. Если бы они проходили сейчас, оба консула обязательно были бы из boni. Отложив выборы, Бибул дал нам шанс и время исправить положение.

– Мы не сможем исправить наше положение.

– Если будем выступать против этого последнего эдикта – согласен. Но мы перестанем возражать. Мы примем перенос сроков выборов как законную меру, так, словно мы всем сердцем принимаем эдикт Бибула. Затем займемся восстановлением нашего влияния на электорат. К октябрю мы снова будем в фаворе, Магн, подожди – и увидишь. И в октябре мы получим консулов из нашей фракции. Габиния и Луция Пизона.

– Ты действительно так думаешь?

– Абсолютно уверен. Возвращайся на свою альбанскую виллу к Юлии, Магн, пожалуйста! Не беспокойся о политике в Риме. Я буду таиться, пока не внесу в сенат законопроект, чтобы остановить наместников провинций, которые обирают местных жителей. А до этого еще два месяца. Мы ничего не будем предпринимать и замолчим. Это не даст Бибулу и Катону повода разевать пасть. Это также заставит замолчать и молодого Куриона. Интерес угасает, когда ничего не происходит.

Помпей хихикнул:

– Я слышал, что на днях молодой Курион действительно всадил кулак в твою задницу.

– Разглагольствуя о событиях, имевших место во время консульства «Юлия и Цезаря», а не «Цезаря и Бибула»? – уточнил, усмехнувшись, Цезарь.

– А это и правда хорошо сказано: «в консульство Юлия и Цезаря».

– Очень остроумно! Я тоже смеялся, когда услышал. Но даже это может сослужить нам службу, Магн. Подобные шутки о чем-то да говорят. И молодому Куриону следовало хорошенько подумать, прежде чем брякнуть такое: что Бибул – не консул, что я вынужден быть обоими консулами. К октябрю выборщики это сразу увидят.

– Ты очень ободрил меня, Цезарь, – сказал Помпей, вздохнув. – Кстати, у Катона, кажется, серьезная размолвка с Гаем Пизоном. Метелл Сципион и Луций Агенобарб на стороне Катона. Это Цицерон мне сказал.

– Это должно было случиться, – серьезно сказал Цезарь, – как только Катон обнаружил, что Гай Пизон приказал убить Веттия. Бибул и Катон – дураки, но, когда дело касается убийства, они – благородные дураки.

Помпей разинул рот:

– Это сделал Гай Пизон?