Женщины Цезаря

Если бы Цезарь знал историю с выкупом и двумя талантами, он бы заинтересовался побудительными мотивами Клодия. Но сейчас он думал совсем о другой мести.

– Какая замечательная идея! – вежливо похвалил Цезарь. – У меня как раз есть сенатор, которому можно доверить такую деликатную миссию, как аннексия Кипра. Туда нельзя посылать человека с липкими пальцами, иначе Риму достанется меньше половины кипрского имущества и цена благотворительного зерна увеличится. И сам ты не можешь поехать. Ты должен будешь узаконить специальное назначение, чтобы аннексировать Кипр, а у меня имеется подходящий кандидат для такой работы.

– У тебя уже есть нужный человек? – спросил ошеломленный Клодий, заметив, с какой злостью произнес это Цезарь.

– Поручи это дело Катону.

– Катону?

– Именно. Это должен быть Катон! Он разыщет каждую драхму в самом темном углу, у него будут самые безупречные отчеты, он пронумерует каждую драгоценность, каждую золотую чашу, статую и картину. Казна получит огромную сумму, – сказал Цезарь, улыбаясь, как кот, готовый сломать шею мышке. – Сделай так, Клодий! Для этой работы Риму нужен именно такой человек, как Катон! И тебе нужен именно такой человек! Направь Катона, и у тебя появятся деньги, чтобы купить зерно!

Клодий ушел воодушевленный, оставив Цезаря размышлять о том, что ему почти удалось осуществить давнюю мечту. Противник всех специальных назначений, Катон окажется загнанным в угол, когда Клодий направит на него копья со всех сторон. В этом и была прелесть Красавчика, как называл Клодия Цицерон, превратив его прозвище в каламбур. Да, Клодий очень умен. Он сразу разглядел все нюансы назначения Катона. Другой человек мог оставить Катону лазейку, но Клодий не оставит. У Катона не останется выбора, кроме как подчиниться плебсу, и в результате этого горлопана не будет в Риме два-три года. А Катон очень не хотел покидать Рим именно сейчас, боясь, что враги воспользуются его отсутствием. Только боги знают, какой хаос затевает Клодий на следующий год, но даже если он больше ничего не сделает, чтобы угодить Цезарю, только удалит Цицерона и Катона, – то и тогда Цезарь не будет выражать недовольства.

– Я собираюсь заставить Катона аннексировать Кипр! – сообщил Клодий Фульвии, когда пришел домой.

Вдруг он нахмурился:

– Я должен был сам додуматься, но это идея Цезаря.

К этому времени Фульвия уже точно знала, как справляться с быстрыми переменами настроения своего мужа.

– О Клодий, какой же ты умный! – ворковала она, глядя на него с обожанием. – Цезарь привык использовать других людей, а теперь ты использовал его! Думаю, тебе надо продолжать использовать Цезаря.

Такое объяснение очень понравилось Клодию, который весь просиял, поздравляя себя с такими выдающимися способностями.

– Я намерен использовать его, Фульвия. Он будет составлять для меня законы.

– Религиозные – это уж точно.

– Ты думаешь, я должен оказать ему пару услуг?

– Нет, – холодно ответила Фульвия. – Цезарь не такой дурак, чтобы ожидать от патриция услуг, а по рождению ты – патриций. Это у тебя в крови.

Она встала немного неуклюже, чтобы выпрямить ноги. Ее новая беременность начинала причинять неудобства, и ей это не нравилось. Когда Клодий достигнет зенита славы, она будет ходить переваливаясь. Конечно, ребенок не помешает ей посещать Форум. На самом деле мысль о новом скандале, когда она появится публично на последнем месяце беременности, была ей приятна. И рождение ребенка не удержит Фульвию дома больше одного-двух дней. Фульвия была из тех счастливиц, которые легко носят и рожают детей. Выпрямив затекшие ноги, она снова легла рядом с Клодием на ложе. Как раз вовремя, чтобы улыбнуться Дециму Бруту, когда тот вошел – радостный оттого, что Клодий победил на выборах.

– Я нашел человека – Луций Декумий, – сообщил Клодий.

– Ты хочешь получить у него информацию о маленьких людях? – спросил Децим Брут, устраиваясь на ложе напротив.

– Да.

– Кто он? – спросил Децим Брут, беря еду с блюда.

– Смотритель религиозного братства перекрестка в Субуре. И большой друг Цезаря. Луций Декумий клянется, что менял пеленки Цезарю и проказничал с ним вместе, когда тот был маленьким.

– Ну и что? – скептически спросил Децим Брут.

– Я встретился с Луцием Декумием. Он мне понравился. И я ему понравился, – сказал Клодий и заговорил шепотом, как заговорщик: – Я нашел способ войти в ряды низших классов. Или, по крайней мере, в тот сектор низших, который может быть нам полезен.

Оба собеседника наклонились к нему, забыв о трапезе.

– Если Бибул в этом году ничего больше и не продемонстрировал, – продолжил Клодий, – то он показал, какой насмешкой может оказаться законность. Именем закона он объявил вне закона триумвиров. Весь Рим знает, что в действительности он использовал религиозный трюк. Но трюк сработал. Законы Цезаря в опасности. И скоро я сделаю такие трюки незаконными! И тогда не останется никаких препятствий, мешающих нам провести на законном основании мои плебисциты.