Жернова судьбы

– Я против, Иван Андреевич, я вообще не приветствую никакой купли-продажи, люди не скот! Но пока у нас в стране царят законы, разрешающие продавать людей, ничего сделать нельзя. Могу только выдвигать смягчение этих законов, но кто меня слушать-то будет! – граф махнул рукой.

– Там мать была с маленькими детьми, – Ваня сглотнул. – Сына её уже продали, дочка маленькая, поэтому пока оставили при матери… Сколько живу, понять не могу такого зверства: разлучать семьи да ещё и утверждать, что люди, как камни, ничего не чувствуют…

– Да, друг мой, это ужасная несправедливость, – согласился Михаил Петрович. – Вскорости я вас познакомлю с интересными людьми, мне кажется, вы найдёте общий язык!

– Мишенька! – воскликнула графиня. – Видите, балаган! Давайте посмотрим? Не будемте грустить!

Они подошли к ширме, на которой прыгал и вертелся горбоносый человечек в красном колпаке, и Ваня, увидев знакомые сцены, услышав знакомый голос, почувствовал, как стукнуло сердце.

– Неужели Парамон? – прошептал.

– Что? – спросила Пульхерия.

– Пусенька, мне кажется, я знаю этого кукольника, – тихо сказал он. – Встретил его в январе на ярмарке. У него есть такое представление про помещика… крамольное, вот увидишь сейчас!

Но последняя сцена была с невестой Ваньки Рататуя, и на этом зрелище завершилось. Зрители стали кидать деньги, Ваня тоже нашарил монетку в кармане:

– Я пойду поздоровкаюсь! Граф, денежку не дадите артисту? Я передам!

Михаил Петрович выудил какую-то монету и передал Ване.

Зайдя за ширму, он увидел семью рыжеволосых – Парамона, Матвея и Аксютку.

– Доброго вам здоровья! – сказал громко.

– И вам поздорову, барин! – ответил кукольник и замолчал, вглядываясь в него.

– Иван? – неуверенно спросил.

– Узнал меня! – обрадовался Ваня, протягивая руку.

Парамон пожал её:

– Так… что за маскарад? Или… маскарад был тогда?

– Ни то и ни то! Парамон, я сбежал от своего барина, – шепнул Иван. – Сбежал! Живу здесь как дворянин!

– Ох ты! – кукловод почесал в затылке. – Вот оно как! Как же дальше-то жить будешь? Скрываться?

– Не думал пока, – Ваня пожал плечами. – День прошёл – и ладно, дальше я не загадываю…

– А…

– Батя, – обратился к отцу Матвей. – Скажи ему!

– Что сказать? – не понял Ваня.

– Думается мне, – Парамон полез за пазуху и вытащил мятый, оборванный листок. – Содрал его, на кой ляд, не ведал, а вот пригодилось, на!

– Что это? – не понял Иван.

– Почитай.

– «Разыскивается беглый крепостной помещика Вязниковского А.Г., мужеска пола, рост два аршина восемь вершков, смуглый, черноволосый, глаза карие, на вид двадцати пяти лет, особые приметы: порвано левое ухо, правая щека рассечена. Имя – Епифан, опытный медник. Вознаграждение – двести рублей», – Ваня опустил руку с листком.

– Понял? – спросил Парамон.

– Понял.

– Будь настороже, парень, да не забывай про Углич, про деревеньку Нестерово и кузнеца Нефёда, – тихо сказал кукольник. – Прощевай пока, Ваня, вот ведь Бог как привёл свидеться! Может, не последний раз!

– Забыл я! – спохватился Иван. – Держи за представление, – отдал монетки, пожал руку Парамону, Матвею, улыбнулся Аксютке и вышел из-за ширмы. Весь оставшийся день был не особо разговорчивым, но это никому не показалось странным в свете сегодняшних событий. Всем было не по себе.

***

В продолжение Великого поста Пульхерия и Иван намного чаще ходили в церковь, нежели граф и графиня Завадские, вообще они строже относились ко всем религиозным требованиям. Даже в пище Пульхерия не хотела признавать никаких послаблений, утверждала, что ребёночку достаточно того, что вкушает мать, ежели всё съедено с удовольствием и молитвой, и отговаривалась тем, что она здорова, а в пост если и допускают какие вольности, то только для немощных.

Михаил Петрович и Екатерина Ильинична далеко не так скрупулёзно придерживались правил, ранее, до того как молодые гости поселились у них, они и скоромную пищу себе позволяли. А уж постный стол вообще в иные дни просто ломился, чего только не готовили на кухне: каша из манных круп с грибами, пирожки, свернутые из капустных листов, начиненных грибами, чтобы не расползались, сшитые нитками, ушки и гороховая лапша, и гороховый суп, и горох просто сваренный, и гороховый кисель, и горох, протертый сквозь решето, каша гречневая, полбяная и пшенная, щи или борщ с грибами и картофель вареный, жареный, печеный, в винегрете и в виде котлет под соусом. Масло ореховое, маковое, конопляное, капуста квашеная, солёная, огурцы да помидоры кислые, яблоки мочёные, грибы в разнообразных видах – всего и не перечислить. Михаил Петрович всё приговаривал присказку своей кормилицы: «В уста не грех, грех из уст». Когда Ваня услышал её, не преминул спросить, кто рассказал это графу да как он её понимает, удивился мудрости няньки.