Жернова судьбы

Саша слушал да на ус мотал. Совсем не так усердно он постигал науки, как чуть не наизусть выучил и принял к сведению слова помещика. Да ещё Фёдор со своими подельниками подливал масло в огонь, подговаривал закрутить гайки, чтоб его, молодого хозяина, боялись, а то слишком вольно холопы себя ведут, от рук отбились. Особенно Ванька. Фёдор рассказал, приукрасив конечно, о поведении конюха и особо передал его слова о том, что он найдёт управу на барина.

– Так и сказал: найдёт на меня управу? – спросил Саша, чувствуя, как в груди ворочается что-то тяжёлое, мешая дышать.

– Так и сказал, мин херц! – услужливо подтвердил Федька. – А уж зенки как на меня пялил! Я подумал, ударить хочет.

– Мало, что ли, ему было? – Саша медленно закипал злобой.

– Смутьян он, мин херц, его бы плетью выпороть для острастки, чтоб живого места не осталось. Глядишь, другим урок будет, побоятся лишний раз рот открыть! – Федька, ворочая цыганскими глазами, вливал по капле яд в душу барина, потихоньку прибирая его к рукам.

– Надо, чтоб у него проступков было много, тогда и наказать можно для острастки, – сказал Саша.

– А вот об этом, мин херц, не волнуйся, – синеватые белки ярко сверкнули, – грехи у него будут!

В поместье наступили тяжёлые времена. Барин, действительно, сократил штат челяди, поэтому работы у дворовых стало невпроворот. Например, из четырнадцати конюхов оставил только семерых, вдвое сократил количество скотников, отправил в деревню почти всех певцов и музыкантов, решил, что достаточно будет одной чёрной кухарки; горничных Арину и Грушу с трудом отвоевала Пульхерия. Дворовым кроме выполнения своих обязанностей теперь приходилось помогать друг другу. Дунька помогала кухарить тёте Груне, конюхи – скотникам, их труды были тяжкими, охотники да лакеи работали в оранжерее, сапожник и башмачник частенько были на псарне, Ванька помогал всем: руки у него были золотые. Только кузнецов не тронул барин, Гаврила и трое его подручных по-прежнему были вместе, имея возможность брать надомную работу.

Пульхерия чувствовала себя узницей в собственном доме: несмотря на то что она была для дворовых полновластной хозяйкой, сама не могла шагу ступить без надзора. Епифан по-прежнему следовал за ней везде по приказу барина. Жить так становилось невыносимо, строптивая девушка ежедневно думала о побеге, но не видела ни единого способа даже ускользнуть от цепного пса своего мужа, а уж тем более – из поместья. Ей нестерпимо хотелось связаться с Иваном, но она боялась неосмотрительным поступком навлечь на него барский гнев.

– Александр Андреевич, – как-то обратилась она к мужу, – сегодня суббота, нужно бы поздравить дворовых с именинами.

– Зачем ещё? – недовольно буркнул барин.

– Матушка так всегда делала. Слуги благодарны за заботу, за внимание и будут лучше выполнять свои обязанности.

– Я содержание им урезал, а ты предлагаешь подарки дарить! – возмутился Саша. – Где ж тут экономия будет?!

– Можно немудрящее что-то подарить, а людям приятно будет, о вас станут хорошо отзываться, уважать пуще прежнего! Не только кнут, но и пряник нужен истинному барину! – настаивала Пульхерия. – Да и не такие большие расходы, вы же, почитай, половину челяди в деревни отправили.

– А ты меня не учи, что мне нужно! – недовольно сказал Саша.

– Я ведь почти ни о чём не прошу, – продолжала усовещивать его жена. – Выполните моё желание, пожалуйста, Александр Андреевич!

– Ну ладно, – буркнул барин. – У кого там именины.

– Вот список, – протянула она листок.

– Гляжу, ты уж подготовилась. Так, Михей псарь, Глафира – это кто?

– В оранжерее она за цветами ухаживает.

– А! Арина, плотник Иван, конюх Иван, Фёдор… Это какой Фёдор?

– Ваш камердинер, Александр Андреевич, у него именины были тридцатого ноября.

– А мне не сказал, мерзавец! – ухмыльнулся Саша. – А подарки где я тебе возьму?!

– Я всё приготовила: девушкам – ленты, парням – пояса праздничные, Михею – новую шапку, Фёдору – табакерку, и всем по калачу. Ничего затратного. Вы всё сами подарите, я побуду у себя, – сказав так, Пульхерия повернулась и пошла к выходу из столовой, втайне надеясь, что план сработает и сейчас её окликнут. Так и вышло.

– Нет, погоди! – остановил жену Александр. – Вместе подарим, слова же надо какие-то сказать. Ты и скажешь.

– Хорошо, – послушно отозвалась девушка.

– Неси подарки да прикажи Миньке всех позвать.