Жернова судьбы

Девушка принялась за дело. Пальчики её еле касались обнажённой кровоточащей плоти, но даже от этих невесомых прикосновений Ивана передёргивало, он скрипел зубами и еле сдерживался, чтоб не закричать.

– А ты покричи, покричи, милок, – усовещивала его бабка. – Чай все свои!

Пока Дуня занималась спиной, Мирониха размотала повязку на руке и осмотрела ожог. Ванька скосил глаза и увидел багровые, чёрные по краям от сожжённой плоти буквы в круге – А и З.

– Вырежу! – в бессильной злобе прошептал он.

– И вырежи! – согласилась бабка, смазывая и вновь забинтовывая ожог. – Вырежи! А барин тебе новые буквицы поставит, только не на плече, а уже на лбу! – сухая ладошка легонько стукнула его по лбу. – Уразумей, сынок, напролом идти – погибнешь. Терпи.

– Устал я, бабушка, терпеть, – тихо сказал парень. – Ты вон всю жизнь терпишь – и что тебе за это? Матушка моя терпела и мне велела, а у меня моченьки уже нет!

Бабка внимательно посмотрела на него:

– Знаешь, как охотники птиц ловят? Заприметят гнездо с яйцами и похаживают к нему терпеливо, следят, как птенцы растут, пёрышками покрываются. И вот когда слётки уже готовы, ждут, когда мать из гнезда улетит. Тогда они тут как тут: заберут птенчиков и на продажу несут… Никто мать не пугает, пока она в гнезде сидит, втихаря приходят. Уразумел ли, о чём я?

– Вроде уразумел, – ответил парень.

– Вроде Володи на манер Петра, – улыбнулась бабка. – Дуня, накорми его бульоном, да горшок какой поганый найди для отхожих надобностей, а то наш богатырь по нужде захочет, а до дверей не дойдёт.

Иван почувствовал, что краснеет, да и девушка смущённо хихикнула.

– Ну, я пошла, пока меня не хватились, а ты, девка, хозявствуй, – Мирониха тяжело поднялась и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Иван встал на третий день после порки. Ему, деятельному и подвижному, было нестерпимо лежать пластом, да более того, справлять нужду в горшок, выносить который за ним должен кто-то другой. Этим другим был Савка, и он ни разу не пожаловался, но для Вани это не играло никакой роли.

Почувствовав утром, что ему нужно в отхожее место, он откинул одеяла и, опершись на согнутые в локтях руки, начал потихоньку подниматься. Раны сразу же отозвались болью, но, к удивлению Ивана, вполне терпимой, а не такой, которая мутила сознание и лишала человеческого достоинства. Спустив ноги с лавки, сел и замер: подкатила дурнота и головокружение. Посидел, нащупал ступнями опорки, упрямо мотнув головой и прошептав: «Врёшь, не возьмёшь!» – парень стал на ноги. Его повело в сторону, но, к счастью, стена была рядом и он смог ухватиться за какой-то гвоздь, удержать равновесие и не рухнуть обратно. Головокружение стало ещё сильнее, но Иван решительно сделал один шаг, потом другой и потихоньку дошёл до выхода. Остановился, справляясь с очередным приступом тошноты, протянул руку вперёд, и тут дверь резко открылась: на пороге стоял Савка. Ваня, предельно сосредоточенный на себе и своих ощущениях, даже испугался внезапному явлению и вскрикнул. Не меньше оторопел и Савва, увидев в дверях бледное, всклокоченное, немощное привидение. Впрочем, он тут же справился с испугом, поднырнул под руку Ивана и поддержал его, заставив опереться на плечо.

– И куда это мы собрались? – поинтересовался он.

– Ты что со мной, как с дитём неразумным, говоришь? – насупился парень.

– Так ты и есть дитё! – вредным голосом ответил Савка. – Ему лежать велено, а он, вишь ты, дела нашёл!

– Належался уж! – проворчал Иван.

– Ну да! Мы же лучше знаем, нам бабка Мирониха не указ! – продолжал отчитывать его отрок.

– Савва! – взмолился Ваня. – Довольно! Будь другом, отведи в нужник! Не могу я боле в горшок ходить!! – кричать сил не было, иначе он бы крикнул.

– Ну, ладно, быть по-твоему, – согласилась строгая нянька. – Но потом ляжешь!

– Да, да! – парню уже было не до споров.

Справив нужду да прогулявшись по морозному воздуху, он почувствовал себя бодрее и ощутил недвусмысленные позывы в желудке.

– Савва, а нет ли поснедать чего? – смущённо поинтересовался.

– Хочешь?! – обрадовался мальчишка. – Полно всего! И барыня прислала, и тётя Груня с Дуней передала!

– Только я сидя буду, ладно? – умоляюще посмотрел он на свою сиделку.

– Ну как тут с тобой быть! – грозно нахмурил Савка брови. – Садись уж!

Устроив Ивана поудобнее, он поставил на стол всю снедь, которую нашёл, и под конец торжественно выставил стеклянный графин с красным вином:

– Барыня прислала силы поправлять!

Ванька оглядел накрытый стол, повёл носом и внезапно почувствовал такой голод, что накинулся на еду, как волк. Савка только посмеивался, глядя, как друг сметает всё с ладони Бога:

– О как! Молодца!

Слегка насытившись, Иван сказал:

– Давай, присоединяйся! Вместе веселее!

Дважды повторять не пришлось, находившийся в том возрасте, когда парни готовы кору жевать, лишь бы желудок молчал, Савка подсел к столу и смело ухватил стакан с вином.

– Э нет! Это нельзя! А вот курицу – пожалуйста! – засмеялся Ваня.

Вдвоём они быстро уплели почти всю снедь, потом Иван неожиданно стал клевать носом, и Савва помог ему лечь, сам взялся убирать.