Жернова судьбы

Но не успел Ваня уснуть, как с пинка распахнулась дверь и вошёл Федька. Уперев руки в боки, не потрудившись прикрыть за собой, он с ухмылкой оглядел стол и сказал:

– Гля-ко! У них тут пир горой! – взял стакан, щедро плеснул туда вина, выпил. Уставился на Ивана. Тем временем Савка потихоньку прикрыл дверь.

– Ты уж вовсю ходишь, как я погляжу?

– По нужде вставал, – хмуро ответил парень.

– Ну, пожалуй к барину пред светлые очи! – осклабился Фёдор. – Да поживей!

– Не дойдёт он, – подал голос Савва. – Первой раз встал сегодня, чуть не упал!

– Но ведь не упал же? – Федька перевёл пронзительный взгляд на мальчишку. – Так что давай живо к барину в кабинет! Он ждёт, – резко повернувшись, ушёл, опять не закрыв дверь.

– У, ирод! – метнулся к входу Савка. – Пойдёшь? – в голосе зазвенели слёзы.

– Куда ж деваться? – угрюмо сказал Иван. – Помогай одеться.

Савка проводил друга до двери в библиотеку. Казачок доложил барину, что Ванька явился и велел парню войти. Иван вошёл в такой знакомый кабинет, где несколько месяцев кряду усердно работал, читал, мечтал, и сердце защемило. Он стал у дверей, придерживаясь рукой за стену, чтоб не шататься.

Молодой барин сидел за столом и сосредоточенно просматривал какие-то бумаги. Теперь выносить окончательный вердикт по многим вопросам ему приходилось самому, поскольку умница помощник, который легко снял бы этот груз с хозяйских плеч, был им разжалован в конюхи и смутьяны. Парфён неоднократно и очень аккуратно намекал на это Саше, но тот закусил удила и пригрозил самого управляющего высечь, если не прекратит заводить разговор о Ваньке.

И вот он стоял перед ним. Его раб и его брат… Его соперник! Саша исподлобья поглядывал на Ивана. Тот был бледен, лицо покрывала испарина; стоял не шатаясь, но держался за стенку.

– Ну что, как ты? – ласково спросил Александр.

– Ничего, ваша милость, – хмуро, глядя в пол, ответил Иван.

– Угу… – промычал Саша. – Ничего не хочешь мне сказать?

– Нет, ваша милость, – так же хмуро ответил парень.

– Ну, так я и предполагал! – барин печально вздохнул. – Значит, я тебе скажу. Подойди сюда!

Иван, отпустив стену, сделал несколько неверных шагов и торопливо уцепился за край стола. Головы так и не поднимал.

– Сейчас я дам тебе прочитать один документ. Ты сможешь?

Голова по-прежнему шла кругом, но разумения он не утратил.

– Смогу, Александр Андреич.

– Держи, – барин передал листок.

Ваня взял его и постарался сосредоточиться на чтении. Буквы прыгали и расплывались, поэтому он перечитал несколько раз, но смысл так и не дошёл до его сознания. Он поднял глаза на барина. Тот с иезуитской улыбкой смотрел на брата.

– Что это, ваша милость?

– Как что? Вольная.

– А… на кого она выписана? Что за человек Иван Андреевич Зарецкий? Я не припоминаю такого…

– На дату рождения посмотри, – продолжал ядовито улыбаться хозяин.

– Третье декабря тысяча семьсот семьдесят четвёртого года…

– Ну?! – уже с раздражением сказал Саша. – Тебе плетью все мозги отшибло, что ли?!

– Это мои именины… – всё ещё непонимающе сказал Иван.

Барин развёл руками:

– Ну?!!

– Это… моя вольная? – в момент пересохшими губами прошептал парень и вновь начал вчитываться в строчки. На глаза набежали слёзы, он не мог разобраться в своих чувствах: радость и недоверие сплелись в единый клубок.

– Наконец-то! – Саша легко выхватил бумагу из онемевших пальцев слуги. – Дошло. Да, это вольная на твоё имя!

Он наслаждался, глядя на лицо своего холопа: столько эмоций сейчас отражалось на нём. «Пожалуй, это интереснее, чем порка! – подумал он. – Чистое удовольствие». Понаблюдав за ошеломлённым Ванькой, дав ему возможность чуть-чуть переварить сказанное, продолжил:

– Но это ещё не всё.

– Не всё, ваша милость? – холоп смотрел на него мокрыми глазами. – Что же ещё… вы желаете мне сказать?

– Дело в том, Ваня. – Александр слегка наклонился над столом, вперившись взглядом в Ивана. – Дело в том, что ты… мой брат!

Он откинулся на спинку кресла. Ваня смотрел на него, не мигая.

– Брат? – наконец прохрипел он. Земля уходила из-под ног, стены завертелись. Иван крепче вцепился в стол.

– Дозвольте сесть, ваша милость? – еле нашёл силы спросить.

– Садись да воды выпей, – барин придвинул стакан.

Парень тяжело опустился на стул, утёр испарину, взял стакан, но руки тряслись так сильно, что побоялся пролить воду и поставил обратно.

– Александр Андреич, вы мой брат? – еле слышно спросил. – Это… не шутка?

– Какие уж тут шутки! – ухмыльнулся Саша. – С предсмертных слов матушки, это истинная правда! Сводный брат по отцу!

Иван потёр лоб. Он не мог собраться с мыслями, их было много, и они разбегались, как муравьи.

– Это как же… я теперь свободен, Александр Андреевич… брат? – он поднял глаза на барина.

На губах его сводного брата змеилась всё та же иезуитская улыбка.

– Ну, это как сказать… – протянул он. – Во-первых, мне решать, дать тебе вольную или нет.

– Но как же… – Ване показалось, что его окатили ледяной водой. – Вот же она, вольная… Подписана Елизаветой Владимировной…

– Ну да. Только она умерла. Нужна и моя подпись, а я пока… не подписал, – ехидно сказал он.