Жернова судьбы

Если бы они проплывали мимо него летом, то восхитились бы роскошным зелёным убранством, богато покрывавшим крутой косогор. Лишь кое-где прорезывали сплошной ковёр узкие ленточки спусков и тропинок да виднелись крыши домиков. Весной весь правый берег утопал в розовой пене цветения яблоневых садов и тонкий аромат вливался в городской воздух! Симбиряне издавна любили сады; это в XVIII веке утверждал и А.И. Свечин, подполковник, путешествовавший по городу с целью создания топографического описания края: «Местные жители до плодовитых садов великие охотники, кои содержат в изрядном порядке, продажей яблок, груш, слив и вишен пользуются…»

На склоне горы, под сенью гостеприимных дерев, строили террасы и беседки и радушно принимали друзей и родственников… Как приятно, должно быть, сидеть в прохладной тени, пить насыщенный чай и вкушать крыжовенное варенье, начинённое ядрами грецкого ореха! Или же яблочный сидр… Но это в прошлом… Ныне запущенный, заброшенный косогор ничем не напоминает заботливо взращённые, облагороженные трудолюбивой рукой пышные купы деревьев…

Зимой же пушистое одеяло укутывало склоны, напоминая взбитые сливки на изрядном куске марципанового торта. Искрясь под яркими лучами холодного зимнего солнца, снег ослеплял, не позволяя рассмотреть ясные и ёмкие очертания Венца… Мысленный взор уносился в далёкое прошлое…

Симбирск строился по общему типу других городов того времени и состоял из двух частей: внутренней и наружной. Первая и главная часть его имела форму правильного четырёхугольника и была обнесена бревенчатою стеною, по углам и сторонам которой возвышались башни, а кругом стены был глубокий ров. Эта часть города называлась «кремль», или «рубленый город», или «крепость». На его территории возвышался Троицкий храм на Соборной площади. Чуть левее – Спасский женский монастырь, Троицкая церковь и Спасо-Вознесенский собор. В левой части панораму завершал окруженный стеной Покровский монастырь, а справа, в подгорье, была Тихвинская церковь.  Всего в городе насчитывалось два собора, пятнадцать церквей2, около полутора тысяч домов, в том числе шесть каменных, были построены деревянные торговые ряды и несколько казенных зданий.

К концу 18 века деревянный кремль был почти полностью разрушен, лишь кое-где грозно возвышался его остов, напоминая о военном значении Симбирска, который изначально задумывался как форпост, с целью защиты восточных границ Русского царства от набега кочевых племён – ногайских татар. В дальнейшем военная целесообразность постепенно сошла на нет, а вот административное значение Симбирска с первого же времени его существования было весьма значительным, ведь в нем сосредоточилось управление не только городом, но и уездом, а Симбирский уезд был весьма обширен: в него входили города, имевшие своих воевод, власть которых ограничивалась только городом и которые находились в зависимости от симбирских воевод.

Но не только этим славился город! Множество талантливых людей в дальнейшем вышло из Симбирска, причём щедро одарённых в самых разных областях, много идей и замыслов, изрядно тряхнувших мир, родилось в его якобы сонной колыбели и продолжает появляться на свет. Но столь же многое вызывало отторжение у наиболее просвещённых людей своего времени; именно эти пороки позволили Ивану Александровичу Гончарову вывести в романе Обломовку – место, в котором намертво засыпают мечты, надежды, устремления, застывает сама жизнь, а Николаю Михайловичу Языкову сказать: «Симбирск – это болото человеческих глупостей». Не пророком ли был наш великий земляк?!

И конечно же, самым страшным пороком современности, гноящейся язвой на теле русской истории было крепостное право… Не объяснимое ничем, никакими законами мироздания угнетение одного русского человека другим таким же русским процветало и в славном Симбирске, городе на семи ветрах и на трёх реках, куда направились наши герои…

***

– Вот, Иван Андреевич, это будут ваши и Пульхерии Ивановны покои! – улыбка Екатерины Ильиничны так располагала к себе, заставляла поверить, что в мире нет ни зала, ни несправедливости, одно лишь счастье.

Большая комната в стиле ампир, убранная в нежно-голубом и синем цвете, богатые портьеры, дверь, большая резная кровать под балдахином, изящное трюмо, мягкие стулья, столик, платяной шкап – всё белого цвета – было богато, но вместе с тем разумно и уютно. Стены обиты штофом небесного цвета, на потолке – лепнина и роспись, облака, на каменный пол брошен пушисты ковёр.

– А к рождению малыша соседнюю комнату переделаем под детскую, чтоб вы всегда были рядом и кормилица под рукой.

Молодые переглянулись, Пульхерия прижалась к Ивану, он покрепче обнял её.

– Нам не надо кормилицу, Екатерина Ильинична, – улыбнулась девушка. – Я сама буду кормить ребёночка. Мы с Ванечкой так решили!

Графиня улыбнулась: