Жернова судьбы

Михаил Петрович, действительно, радостно улыбался, но при этих словах немедленно стёр с лица улыбку и посмотрел на жену виноватым взглядом. Екатерина Ильинична не выдержала и засмеялась.

– Ну вот, душа моя, тебе весело – это главное! – облегчённо вздохнул граф. – Иван Андреевич!

– Слушаю, граф, – Ваня поднялся со стула.

– Да что вы, мой друг! Я же сказал: без церемоний! Садитесь, садитесь! – замахал руками Михаил Петрович. – Когда вы сможете приступить к обучению Саши и Оленьки?

– Когда скажете, Михаил Петрович. Для начала, впрочем, неплохо было бы посмотреть библиотеку, коей вы располагаете.

– Ну, это мы сможем прямо после обеда, друг мой. Дамы наши, думаю, найдут чем себя занять и без нас, так ли я говорю, Катишь?

– Конечно, Мишель, – согласилась графиня. – Рецепты будем обсуждать, да, Пульхерия Ивановна?

– Это благодатная тема! – улыбнулась девушка.

Все засмеялись, и обед продолжился. Прекрасно обученные лакеи ловко и аккуратно меняли блюда, зорко следя за каждым движением своих господ.

– Спасибо, – сказал Иван парню, который обслуживал его.

Вышколенный лакей бровью не повёл, но вечером в людской они обсудили нового барина и сошлись на том, что он, видимо, совершеннейший бедняк, у которого ни кола ни двора, ни прислуги, и пожалели и его, и жену его, Пульхерию Ивановну. В очередной раз похвалили своего доброго и понимающего хозяина Михаила Петровича, пожелали ему здоровья и долгих лет жизни.

После обеда мужчины прошли в библиотеку, которая была не так богата, как в поместье Зарецких, но вполне достойна. Ваня осмотрелся и обнаружил, что в ней было всё необходимое для обучения детей, да и для себя нашёл произведения, которые можно было бы с удовольствием перечитать, журналы, прежде ему незнакомые, даже нечитаные книги. Одну из них – «Путешествия Гулливеровы в Лилипут, Бродинягу, Лапуту, Бальнибарбы, Гуигнгмскую страну или к лошадям» в переводе с французского издания Ерофея Каржавина – открыл и зачитался, забыв про графа, который стоял рядом и с улыбкой наблюдал за молодым человеком. Видя, что Иван углубился в чтение, он деликатно кашлянул, напоминая о себе. Ваня спохватился, захлопнул книгу и повернулся к Михаилу Петровичу:

– Граф, ради Бога, извините меня! Давно книг в руках не держал, – извиняющимся тоном произнёс, по привычке глядя в пол.

Потом, впрочем, поднял глаза. Михаил Петрович улыбался:

– Думаю, Иван Андреевич, что вы будете хорошим учителем для моих детей! Вы с таким увлечением читаете. Если и мои дети будут хоть вполовину так увлечены, значит, я не ошибся в выборе учителя.

– Время покажет, Михаил Петрович.

– Вы правы, Иван Андреевич. Так когда сможете начать?

– Если вам угодно, граф, можно завтра и приступить к занятиям. Надо бы ещё доску грифельную, мел да писчие принадлежности. Есть ли что из этого?

– Найдём, Иван Андреевич, а нет – так из Москвы выпишем – и вся недолга. Но, друг мой, поскольку завтра пятница, давайте вы ограничитесь знакомством с Сашей и Оленькой, возможно, проведёте какой-нибудь простой урок… Да что это я вас учу, вы и так прекрасно всё знаете! – перебил сам себя граф. – А начнёте занятия с понедельника. Мы тем временем классную комнату оборудуем, ну, чтоб уж всё по-настоящему было, хорошо?

– Михаил Петрович, здесь вы хозяин, я лишь исполнитель вашей воли, – улыбнулся Ваня.

– Ну, значит, договорились! – обрадовался граф. – А теперь пройдёмте в мой кабинет, я вас ещё кое с кем познакомлю!

Михаилу Петровичу ужасно хотелось опрокинуть рюмочку хереса или коньяку, но в одиночестве делать это было как-то неприлично, а вот сейчас, когда в доме появился достойный собеседник, вполне можно было это обставить как обмен мнениями по животрепещущим вопросам или…

– А не играете ли вы в шахматы, Иван Андреевич? – неожиданно спросил он.

– С правилами знаком, – скромно ответил молодой человек.

– Как славно! – воскликнул граф и ускорил шаг, увлекая Ивана за собой.

Тем временем дамы, уединившись в будуаре графини, рассматривали наряды Екатерины Ильиничны, коих у неё было множество, пытаясь отобрать что-либо для Пульхерии в её положении, и разговаривали. Вернее, говорила графиня, Пульхерия ограничивалась односложными ответами или вопросами. Надо сказать, Екатерина Ильинична вовсе не была такой уж болтушкой, просто ей было очень интересно поделиться с новым человеком своими мыслями, переживаниями, да и, наконец, опять пережить волнующие моменты знакомства, сватовства, свадьбы, рождения детей. Она задавала девушке вопросы о том, как они познакомились, как проходило сватовство, что её привлекло в Иване Андреевиче…

– Знаете, голубушка, я вот не сразу полюбила Мишеля, ему пришлось влюблять меня в себя, он приезжал с букетами цветов, очаровывал меня, и в конце концов я почувствовала, что это мой спутник в жизни, идеальный, надёжный, я буду за ним как за каменной стеной. И я не ошиблась! Время идёт, а я люблю его так же сильно! А у вас как было?